Боуи не исчез бесследно, он продолжал писать песни и записывать альбомы. Только вот успеха они не приносили. Продолжал он и искать новый имидж, который, как ему казалось, должен, наконец привести к желанному прорыву. На смену певшему “Space Oddity” типичному хиппи 60-х с гривой спускающихся до плеч волос, пришел экстравагантный драг-квин с женской прической и в роскошном женском платье на обложке альбома The Man Who Sold the World (1970). В США обложку сочли слишком вызывающей и в таком виде выпускать альбом отказались. И, наконец, появился демонстративно бисексуальный андрогин Зигги Стардаст – гибрид из двух его американских друзей-единомышленников: внешняя экстравагантность и намек на имя Игги Попа и музыкально-поэтическая изощренность Лу Рида. Загадочный пришелец с загадочный планеты был сконструирован для концептуального шоу и концептуального альбома The Rise and Fall of Ziggy Stardust and the Spiders from Mars. За два месяца до намеченного на июнь 1972 года выпуска альбома в апреле вышел предваряющий его сингл “Starman” – возвращение к космической теме пришельца. Пришелец – «звездный человек где-то в небесах» – несет ребятам на Земле «космический ритм» (cosmic jive), этот ритм «взорвет им сознание, потому что он того стоит» и позволит ребятам «забыться, погрузиться в него и танцевать буги» (let the children lose it, let the children use it, let the children boogie).

Сингл “Starman” хорошо продавался и был благосклонно встречен критикой. Однако настоящий взрыв произошел 16 июля 1972 года, уже после выхода альбома, когда Боуи и его Spiders from Mars были приглашены с песней “Starman” на суперпопулярную еженедельную телевизионную передачу Би-би-си Top of the Pops. Широкая публика, не следившая специально за Боуи в течение прошедших со “Space Oddity” трех лет, успела о нем подзабыть, и возвращение певца вновь с космической песней восприняла просто как сиквел к первому его хиту.

Выглядел Боуи, правда, радикально иным образом. На сцену он вышел в облике Зигги – оранжевые волосы, ярко раскрашенный во все цвета радуги обтягивающий тело комбинезон и высокие сапоги астронавта. Под стать ему были и остальные «Пауки с Марса» – в голубых, ярко-красных и золотистого бархата костюмах, дизайн которых в немалой степени был слизан с облачения героев «Заводного апельсина» – следующего после «Космической Одиссеи 2001» фильма Стэнли Кубрика.

Напомню – это 1972 год, до массового нашествия видеоклипов с их изощренным визуальным рядом, до MTV и до изобилия цифровых телеканалов. Вся британская молодежь, все музыканты и мечтающие о поп-мире подростки каждую субботу верноподданнически прилипали к экранам телевизоров, надеясь на пришествие нового рок-мессии. В тот вечер их ожидания оказались оправданы. Боуи заговорил с аудиторией на новом языке, обращаясь к ней напрямую. На фразе «I had to phone someone so I picked on you ooh ooh» (мне нужно было кому-то позвонить, и я выбрал тебя-я-я-а-а-а!) он, призывно глядя в камеру, указал пальцем прямо на глядящего на экран зрителя. «Казалось, что Боуи выбрал именно меня, что я тот самый… избранный… Это был почти религиозный опыт», – вспоминал один из поклонников. А потом он положил руку на плечо своему гитаристу Мику Ронсону и любовно притянул его к себе, заставив восхищенно ахнуть настроенную на сексуальную раскрепощенность молодежь и в ужасе отпрянуть совершенно непривыкших к подобным проявлениям однополой нежности их родителей. Несколькими месяцами раньше, в интервью Melody Maker, Боуи заявил о своей однозначной гомосексуальности: «Я гей, и всегда был геем, даже когда меня еще звали Дэвид Джонс». Последующая жизнь музыканта заставляет предположить, что тогда он, мягко говоря, преувеличивал, но в 1972 году, всего через пять лет после осторожной декриминализации гомосексуализма и в обстановке еще явной подозрительности и неприятия его со стороны большей части общества, такой демонстративный каминг-аут был жестом отчаянной смелости, политическим актом. Стоит вспомнить, что куда более явные геи Элтон Джон и Фредди Меркьюри решились на подобные признания лишь к середине десятилетия.