Я получил информацию о том, что Громов на самом деле последние два дня находился в Узбекистане и что он должен прилететь в какую-то точку маршрута по дороге от Мазари к «мосту Дружбы» и присоединиться к последней колонне 40-й армии. Маленький генерал все сам тщательно срежиссировал.

Я ждал поступления докладов.

Термез, Узбекистан. 15 февраля 1989 года

Генерал Громов хотел, чтобы все было сделано так, как надо. Представителей иностранной прессы привезли на автобусах из Термеза в специальный пресс-центр с крытым павильоном, открывавшим вид на «мост Дружбы». Прежде чем пресса успела сообразить, что происходит, какие-то люди поспешно перенесли через мост покрытое одеялом безжизненное тело погибшего накануне русского солдата, последней жертвы войны. Телекамеры нескольких десятков телекомпаний сфокусировались на середине моста, где остановился одинокий танк. Спрыгнувший с брони генерал Громов ловко одернул полевую форму и четко прошел последние сто ярдов, отделявших его от советского берега Амударьи. Он уже почти достиг конца моста, когда его сын Максим, нескладный 14-летний подросток, крепко обнял отца и вручил ему букет красных гвоздик. Последние 50 ярдов отец и сын шли из Афганистана вместе.

В тот момент Громов стал советским «героем Афганистана». Я никогда не понимал, почему.

За почти 10 лет войны Советский Союз признал потери около 15 тысяч убитыми и несколько сотен тысяч ранеными или потерявшими здоровье в результате болезней. Блестяще организованный генералом Громовым выход из Афганистана вскоре превратится для Советского Союза в катастрофу, но он сам останется героем афганской войны. Советская авантюра закончилась так же, как началась: фантазиями и иллюзиями.

Исламабад. 15 февраля 1989 года

Начальник службы связи вошел в мой кабинет и доложил: «Он вышел».

Я кивнул головой и сказал: «Отправляй».

Так мы отправили в Лэнгли телеграмму «вне очереди», которая состояла всего из двух слов, покрывавших весь лист.

ИСЛАМАБАД 222487

ДИРЕКТОРУ, НЕМЕДЛЕННО

WNINTEL

ТЕМА: СОВЕТСКАЯ ОККУПАЦИЯ АФГАНИСТАНА

В ту же ночь я закончил один ритуал. Мой офис находился на расстоянии примерно трех четвертей мили по прямой от советского посольства. С момента прибытия в Пакистан летом 1986 года я на протяжении почти трех лет круглые сутки держал на подоконнике зажженную настольную лампу. До меня из разных источников доходила информация о том, что резидент КГБ, работавший в похожем на крепость советском посольстве, находившемся от меня на расстоянии ружейного выстрела, часто высказывался, что мой офис работал круглосуточно в любое время дня и ночи. Однажды работник КГБ даже прямо сказал мне, что он заметил, как я работаю по ночам, поскольку у меня в кабинете постоянно горит свет.