Выступая в режиме импровизации, он все чрезвычайно упростил. По смыслу его высказываний получалось, что теперь правительство Восточной Германии фактически без каких-либо ограничений разрешало своим гражданам прямой выезд в ФРГ как для частных поездок, так и на постоянное жительство, что раньше допускалось только через третьи страны. Чиновники ГДР должны были без задержек давать разрешение на такие поездки.

Изумленные репортеры спросили Шабовски, когда эти правила войдут в силу, и он ответил: «Немедленно».

Пресс-конференция транслировалась в реальном времени по радио и телевидению, и, хотя Шабовски грубо исказил намерения режима, его слова фактически в одночасье изменили политику. У всех, кто слушал Шабовски, сложилось впечатление, что Восточная Германия решила открыть пограничные переходы в Берлинской стене и выпустить своих граждан, покончив с четырьмя десятилетиями национальной изоляции.

Пресс-конференция привела в смятение пограничную охрану на Берлинской стене. Некоторые восточные немцы, оказавшиеся поблизости от стены, решили немедленно проверить заявление Шабовски о новых правилах. Пограничники, слышавшие выступление Шабовски и не имевшие других инструкций, решили выпустить их в Западный Берлин. Западногерманское телевидение, передачи которого принимались в ГДР, сообщило, что людей пропускают через стену, и вскоре через вновь открытые пропускные пункты тысячи жителей Восточного Берлина хлынули на Запад.

Ролф был удивлен не меньше других, кто слышал пресс-конференцию. Он с семьей вышел на улицу как турист и свидетель истории. В тот же вечер он направил телеграмму в Лэнгли с подтверждением сообщений прессы о том, что пограничные переходы в Берлинской стене открылись и жителям Восточного Берлина действительно разрешают проход на Запад. Несмотря на историческое значение первого документа ЦРУ, в котором сообщалось о падении Берлинской стены, это была обычная деловая телеграмма.

В ней, естественно, не было никакой секретной информации. В то время у ЦРУ просто не было хороших агентов в правительстве Восточной Германии, к которым Ролф мог бы обратиться за разъяснениями по поводу внезапного крушения немецкой дисциплины. Контрразведка ГДР работала хорошо, и ЦРУ практически не имело доступа к политической иерархии.

В результате Вашингтон получал информацию о быстро развивавшихся событиях в ГДР не от ЦРУ, а от Си-эн-эн. Кадры падения Берлинской стены стали началом негласного соревнования Си-эн-эн и ЦРУ на завершающем этапе холодной войны. Когда в период 1989–1991 годов события исторического значения случались каждый день, Дэвид Ролф и другие полевые работники ЦРУ, сначала в Восточной Европе, а потом и в СССР, чувствовали постоянное давление — нужна была актуальная информация, чтобы не отстать от событий. Штаб-квартира постоянно напоминала работникам, чтобы они не гнались за новостями и сосредоточивали свое внимание на сборе секретной информации, которую президент США не мог получить из других источников. Но разведчикам было трудно оставаться в стороне от происходивших вокруг исторических событий.