— А что думает Редмонд?
Прежде чем ответить на этот вопрос Столца, я на секунду задумался.
— То же, что и я. Зависит от дня. Но что бы он ни говорил, думаю, что в глубине души он верит в эту операцию. И у него нет сомнений в том, что мы должны пойти на вывод «Пролога». Я тоже так считаю. Если это подстава, должна быть какая-то причина, зачем они два года использовали ее против нас. А если он надежен, то это будет чистое золото.
— А можем мы попытаться добиться от него ответа хоть на один действительно значимый вопрос, прежде чем станем его выводить? — спросил Твиттен.
— Мы на протяжении двух лет пытаемся это сделать. Каждый раз, когда мы на него наседаем, он говорит, что бережет свою информацию до момента вывода. Тогда, говорит он, все будет наше. Как можно с этим спорить? Он ведь контрразведчик КГБ. Это мы проверили. На его месте мы бы тоже придерживали информацию до вывода на Запад.
— Что Гербер думает об этом парне? — спросил Столц после некоторых колебаний.
— Это вы должны сказать мне, — ответил я. — Мы с Гербером об этом не говорили. И он не голосует во время моих опросов. Но мои информаторы доносят, что у него есть сомнения. Как и у каждого.
— Ваши рекомендации? — подытожил Столц. Он любил консенсус.
— Надо это делать.
— Том? — спросил он, обращаясь к Твиттену.
— А что мы теряем?
— Тогда делаем.
Решение Столца было однозначным.
— Когда мы проинформируем судью? Директор ЦРУ должен дать согласие на вывод «Пролога». Если что-то сорвется, то это может вызвать дипломатический инцидент.
— На следующей неделе, когда потребуется подпись на американском паспорте. Он должен будет пойти к Лари Иглбергеру.
ЦРУ могло делать фальшивые советские документы, удостоверяющие личность, но оно не имело права выдавать фальшивый американский паспорт своему шпиону без согласия Госдепартамента.
— Подготовьте весь пакет документов, — сказал Столц, давая понять, что совещание окончено.