В конце сентября 1936 года повстанческая военная верхушка собралась в Саламанке, чтобы назначить генерала Франсиско Франко своим верховным лидером. Саламанка прекрасно подходила на роль националистической столицы. Город с консервативными устоями, с одним из старейших университетов мира, он к тому же находился достаточно близко к португальской границе, чтобы обеспечить повстанческим генералам путь к бегству в случае неудач в Гражданской войне. В знак благосклонности Церкви епископ Саламанки предложил генералу Франко свой дворец в качестве штаб-квартиры. Вскоре под каменными сводами большого зала университета была проведена публичная церемония в честь «открытия» Колумбом Америки и имперского наследия Испании. Там был и епископ, и супруга Франко. Главным оратором был самый свирепый приверженец каудильо генерал Хосе Мильян Астрай, потерявший руку и глаз в колониальных войнах. Кульминацией яростной речи Мильяна Астрая стал боевой клич Испанского иностранного легиона «jViva la Muerte!» («Да здравствует смерть!»).
Этот лозунг потряс и возмутил пожилого человека, который председательствовал на этом мероприятии. Им был Мигель де Унамуно, один из крупнейших испанских писателей и в то время ректор университета. Унамуно изначально поддерживал республику, но был потрясен беспорядком, устроенным республиканским правительством, он поддерживал военное восстание, но лишь до тех пор, пока не стал свидетелем необузданного насилия. Пока говорил генерал Мильян Астрай, Унамуно залез в карман, где лежала бумага с просьбой о помощи, написанная женой его друга, протестантского пастора, который был арестован за свое масонство. Унамуно достал бумагу и на обратной стороне набросал текст, который станет его последней официальной речью и одним из самых запоминающихся эпизодов Гражданской войны.
Унамуно встал и с захватывающей храбростью назвал Мильяна Астрая увечным, который и Испанию хочет сделать такой. Он заметил, что на стороне националистов — грубая сила, но не разум или право. «Возможно, вы сможете победить, но не убедить». Эти слова эхом пронесутся через всю диктатуру Франко.
Унамуно повезло, что он в тот день он вышел из университета живым. За дерзость его уволили и поместили под домашний арест. В декабре 1936 года он отправил скорбное письмо другу. Здесь, в Саламанке, он писал, что были «самые зверские преследования и убийства без всякого оправдания». То, что утверждалось как война с большевизмом, на самом деле было войной с либерализмом. Пострадать мог кто угодно: масоны, евреи, члены Лиги прав человека. «Они убили протестантского пастора за то, что он был масоном. И за то, что он был моим другом. Очевидно, что эти собаки — и среди них есть настоящие гиены — понятия не имеют, что такое масонство». Увы, протестантскому пастору не повезло. Как и двадцати девяти его братьям по ложе «Эльмантика».