Великий князь в самые последние дни кризиса был назначен главнокомандующим, несмотря на отчаянное соперничество Сухомлинова, который сам очень хотел занять этот пост. Даже русское правительство в последние дни Романовых не сошло еще с ума, чтобы доверить прогермански настроенному Сухомлинову вести войну против Германии. Однако он продолжал оставаться военным министром.

С самого начала войны французы были не уверены в том, что Россия действительно выполнит свои обещания, они торопили своего союзника. «Я умоляю Ваше величество, — просил Палеолог во время аудиенции 5 августа, — приказать Вашим армиям начать немедленное наступление. Иначе французская армия рискует быть раздавленной». Не довольствуясь только визитом к царю, Палеолог посетил великого князя, который заверил посла, что намеревается начать решительное наступление 14 августа, то есть, в соответствии с обещанием, на пятнадцатый день мобилизации, не ожидая полной концентрации войск. Известный своими энергичными, даже порой непечатными выражениями, великий князь тут же составил средневековое изысканное послание к Жоффру. «Твердо уверенный в победе», он выступит против врага, имея рядом со своим штандартом флаг Французской республики, подаренный ему Жоффром во время маневров в 1912 году.

Разрыв, который существовал между данными французам обещаниями и готовностью к действиям, был слишком очевиден. Возможно, это стало причиной слез великого князя, которые, как говорят, он пролил, когда был назначен верховным главнокомандующим. По его слезам, он «был совершенно не готов к этой роли и, получив царский приказ, плакал навзрыд, потому что не знал, как приступить к своим обязанностям». Являвшийся, по мнению одного ведущего русского военного историка, «чрезвычайно подготовленным» к выполнению возложенной на него задачи, великий князь, вероятно, плакал не столько о себе, сколько о России и мире. Предчувствие, охватившее некоторых лиц в 1914 году, заставляло их трепетать за судьбы человечества.

В то время слезы проливали даже самые храбрые и решительные. Мессими, открывая заседание кабинета министров 5 августа речью, полной отваги и уверенности, остановился посередине ее, закрыл лицо руками и зарыдал. Уинстон Черчилль, желая удачи и победы британскому экспедиционному корпусу, когда провожал Генри Вильсона, «рыдал так, что не мог закончить фразы». В Петербурге могли переживать те же самые эмоции.

На коллег великого князя нельзя было надежно опереться. Начальником штаба верховного главнокомандующего в 1914 году был генерал Янушкевич, молодой человек сорока четырех лет, с черными усами и вьющимися волосами, известный в основном тем, что не носил бороды. Военный министр отзывался о нем как о «все еще ребенке».