Советский школьный учебник истории в строгом смысле был учебником не истории, а идеологии, иллюстрацией на историческом материале истматовской формационной пятичленки, нацеленной на то, чтобы вбить в сознание нового поколения идеи железной закономерности и детерминированности прошлого как предшествующего происходящему сегодня. Такая педагогическая задача соответствовала требованиям апологии правящей в каждый настоящий момент власти, утверждению в молодом поколении идеи иммунитета или непогрешимости руководства страны (осознанию, с одной стороны, его безальтернативности и неподсудности для любой критики, а с другой – снятию с него всякой ответственности за принятые и принимаемые политические решения и действия). Идеологическая функция такого образования совершенно ясна: историческая миссия, историческая роль государства всегда соответствует национальным интересам, прогрессу, вызову, короче говоря, «объективной логике законов истории». Если «не соответствует», то подлежит критике, устраняющей неправильные действия отдельных руководителей. Признание некоторых ошибок и «перегибов» высшего руководства в прошлом оказывается условием легитимности действующей власти, исправляющей то, что является личным злоупотреблением (с точки зрения логики сохранения или удержания власти – случайностью, отклонением), волюнтаризмом или недопониманием «требований момента» предшествующими вождями, царями, генсеками или президентами. Иначе говоря, целью преподавания оказывается внушение идеи (трансцендентальной по сути) власти, тождественной с железными законами истории и общества, с «мировым разумом», объективным духом мировых процессов, правильности социального порядка. Такая конструкция в принципе несовместима с идеей понимания истории как пространства выбора, в котором находятся всякий раз действующие лица истории, пространства возможного, но далеко не всегда реализованного выбора в силу тех или иных причин, изучение которых и составляет смысл исторического знания. Идея демократического общества предполагает плюрализм социальных акторов, а значит, множественность историй субъектов действия (групп, сообществ, индивидов).

Но и сам по себе период преподавания истории в советских (средних) школах был сравнительно недолгим (я имею в виду реальный выпуск людей с аттестатом зрелости и «прохождением» исторических предметов). С учетом влияния на формирование массовых представлений об истории, его начало можно отсчитывать со второй половины 1930-х годов, затем после перерыва военного времени и потерь военного поколения – с начала 1950-х годов до распада СССР.