Предметом описания было насильственное подавление многопартийности, парламентаризма, становление однопартийной системы, сращение партии с государственным аппаратом, уничтожение противников партии, а затем расширение масштабов террора посредством парамилитарных объединений и подчинения судебно-правовой системы правящей партии и фюреру, вождю.

Следующая (в логическом плане) фаза исследований была связана с изучением новых организационных структур (корпоративного государства, плановой государственной экономики, объединения всех общественных институтов в единое целое и ликвидации предшествующих форм объединений и ассоциаций), новые практики социализации молодежи и взрослых, механизмы массовой мобилизации и др. Далее за ней последовали целая серия работ, касающаяся организации институтов террора (тайной политической полиции, концлагерей, чисток), с одной стороны, и анализа тотальной эсхатологической или миссионерской идеологии, ее функций, внутренней структуры, механизмов воздействия институтов пропаганды и их эффективности и изменений – с другой.

Очень важную роль для осознания данной проблематики в 1950–1960-е годы сыграла книга «Истоки тоталитаризма» Арендт. Она предложила развернутую концепцию возникновения и функционирования тоталитарных режимов. Арендт связала две линии рассмотрения: характер новых идеологий и практики тотального, обосновывающего себя террора. Опорные тезисы ее заключались в том, что тоталитарные движения (отметим важность этого понятия для нее) возникают в ситуации резкого ослабления или распада традиционных структур организации социума. Процессы индустриализации и урбанизации, размывающие нормы аграрных или сословных сообществ, сопровождающиеся падением авторитета религиозных институтов, обычной морали, значительно усилились после краха империй, кризиса патерналистского монархического государства и упразднения традиционных сословных институтов. Катализатором стали катастрофические социальные последствия Первой мировой войны, экономический кризис, безработица, галопирующая инфляция и др. Появление больших человеческих масс, выбитых из привычной жизненной колеи, в особенности прошедших через войну, привычных к оружию и готовых к насилию как «нормальному» инструментальному способу поведения и решению проблем, утративших какие-либо сдерживающие агрессию представления, было абсолютно новым явлением в Европе. Эта раздраженная и возбужденная социальная плазма требовала от существующих институциональных авторитетов – властей, политиков, лидеров оппозиционных партий – объяснения, удовлетворения и компенсации за переживаемые лишения и страдания, но не находила их. Отсюда – ресентиментное признание полной их несостоятельности, убеждение в лживости и продажности прежней парламентской демократии, банкротство старого государства как такового и высокая привлекательность всякого рода демагогов, предлагавших простые и универсальные объяснения и средства спасения. Восстановление состояния коллективной интеграции могло быть достигнуто лишь посредством новых идеологических форм, способных отвечать запросам дезориентированных и фрустрированных изменениями людей, потерянных и лишенных привычных регуляторов и норм поведения.