Там, где речь идет о санкциях за «нарушения» морали, за насаждение «дурного вкуса» в эстетике, о преследованиях за убеждения (преступления против «религии», идеологии, национальной культуры и пр.), там не может быть и речи о «ценностном уровне регуляции», там мы имеем дело с тоталитарным, авторитарным или квазитрадиционным (но не «современным», даже если мы синхронисты) режимом, каким являлся СССР или нынешний Иран[358].

Собственно то, что мы подразумеваем под «модернизацией», и состоит из процессов постоянной институциональной дифференциации и специализации, разделения и усиления взаимозависимости и контроля, и протекает в форме систематического подразделения на все более сложные специализированные структуры. Наглядным примером (как собственно модернизационных процессов, так и антимодернизационных явлений) здесь может быть развитие науки (с усилением специализации ее областей и обучения, усложнением проблем экстранаучных последствий науки – этических, экологических, правовых и т. п.) или судебно-правовой системы (появлением все более специализированных судов: уголовных, административных, ювенальных, семейных, различных арбитражей или мировых) и т. п. Там же, где, как в нынешней России, существует слабо дифференцированная судебная система, находящаяся в зависимости от структур господства и традиционного авторитета, – там мы имеем дело с явлениями блокирования модернизации или даже с контрмодернизацией. Симптомами этого можно считать и отсутствие специальных форм обучения или образования судей, и появление судейской бюрократии и другие формы подавления личной независимости судей, равно как и возбуждение дел по явно неправовым, например политическим, основаниям (как в случае с организаторами выставки «Осторожно, религия» или с «делом ЮКОСа»).

Следовательно, при анализе функционирования институциональной системы (института) необходимо принимать во внимание несколько аспектов проблемы:

1. длительность социального взаимодействия, следовательно, учет не только интересов действующих лиц, задающих «целевое» назначение социального образования и особенности его функционирования, но и характер санкций, которые следуют за нарушением нормативных правил взаимодействия. Не может быть устойчивым социальное образование или установление, которое опирается только на интересы или общность идей; устойчивость регулярному взаимодействию придает правовая закрепленность норм взаимодействия, а именно: применение обязательного набора санкций (в том числе относящихся к области обычного права, обычая, нравов) без учета всего корпуса формальных (кодифицированных) и неформальных (неписанных) норм, а также их несовпадения невозможно понять и проанализировать особенности социального контроля (внутриорганизационного и внешнего);