Обучение в широком плане предполагает (и чем дальше, тем больше) не просто демонстрацию целостного образца действия (как это имеет место в традиционном обществе или в ситуациях традиционного поведения, сохраняющегося в нынешнем модерном обществе – ритуалах разного рода: похоронах, кулинарном и пищевом поведении), но и расчленение его, специализацию по отдельным функциональным составляющим. Традиционная социализация сводится к воспроизведению целостного образца действия в самом поведении, от лица к лицу, без специальных посредников: учителей, учебников, ситуаций обучения, в самом непосредственном действии, все равно – производственном, сексуальном или ритуальном, которые трудно различимы в архаических фазах. «Модернизация» (а стало быть, разделение «работы» и «дома», места и времени регламентированных извне, формальных и «домашних» занятий) начинается с обучения «нормам» (при соответствующем наборе все более расширяющихся и умножающихся санкций со стороны непосредственного окружения, а затем и специализированных институтов) и завершается «рецепцией» ценностей, определяющих смысл функционирования института как целого. Ценности, в отличие от норм, не связаны с механизмами социального контроля, а потому не предполагают санкций в актах выражения своей значимости. Ценностям, в отличие от нормативных предписаний, нельзя «научиться», поскольку это не набор непосредственных ситуативных предписаний или обобщенных благ (медиаторов мотивации действия). Ценности – по определению – это всегда «меры», то есть соотношения различных по источникам значимости, глубоко интернализованных и генерализованных социальных регулятивов поведения. Это субъективно устанавливаемые соотношения расходящихся (не обязательно конфликтующих) нормативных систем групп и институтов. Ценности проявляются исключительно как субъективно значимые императивы и лишь в двух модальностях: «образцовости» или «обязательности» (долженствования). Поэтому ценности как тип регулятивных образований присущи лишь высокодифференцированным и специализированным обществам и их группам.

Само их появление может служить предпосылкой и характеристикой формирования «субъективности», современной личности, не принадлежащей целиком ни к одной социальной группе или общности[356]. Ценности – характеристика только очень сложных дифференцированных и специализированных институциональных систем; наличие их в том или ином виде, в свою очередь, можно считать признаками процессов интенсивной социальной дифференциации. Функция ценностей – включение или управление социальными нормами. Отличие последних от ценностей заключается в конкретном наборе или диапазоне санкций, от позитивных – поощрительных и вознаграждающих гратификаций до негативных – осуждения и репрессий. Без санкций не может быть социального контроля, а значит, нормативного представления социальных ролей и конституирования ролевого взаимодействия. Только при более или менее определенных рамках того, что составляет ролевой набор института, а стало быть, и «драматургию» социального взаимодействия, возникают устойчивые социальные ожидания, аспирации, планы действующих лиц, делающие поведение акторов предсказуемым и предвидимым и тем самым понимаемым и принимаемым в расчет другими с той или иной вероятностью[357].