Нередко со снисходительностью стоит рядом беспечность. С другой стороны, распущенность, беспорядочность, взяточничество, безответственность и произвол администрации в частной жизни приводят в результате к качествам лучшего рода: жалости, человечности, гостеприимству и отсутствию эгоизма» (Беринг).

Еще предки славян – скифы и сарматы – проявляли воинственность, отвагу, смелость, храбрость, неустрашимость и неотразимость. Но эти черты проявлялись не с алчной целью, не для грабежа, а просто из удали, молодечества, прирожденной отваги и рыцарства. Таковы были скифы и сарматы. Такими были славяне и запорожцы. Такими остались русские и поныне. «Не для добычи и не для власти стремятся они к завоеванию, – говорил Хомяков. – Не требуют они ни золота, ни земли, ни рабов. Власть их кротка, – оброки легки. Они ищут победы не для плодов ее, а для того, чтобы побежденные признали их превосходство в боях. И эту жажду славы, рыцарскую, бескорыстную, встречали мы при самых первых началах истории в племени, которого грубые нравы не озарились еще ни слабейшим лучом просвещения»[109].

Сознавая свою силу и мощь, наши предки славяне не пользовались внезапностью, хитрыми подходами и бесстыдными оговорками, а шли на врага открыто, предваряя его: «Иду на вы…» Высокое внутреннее благородство присуще этой нации.

При этой силе и мощи и имея плоды своих славных побед русские никогда не кичились своими доблестями. Не только хвастовства и бахвальства у них никогда не было, – но даже они не позволяли себе выставлять успехи своих побед. Совершая величайшие подвиги храбрости и самопожертвования, они никогда не требовали награды или отличия. Они не видели в своих подвигах чего-либо особенного, а кротко и смирно совершали его, как нечто должное для Родины и царя. Сколько случаев удали, молодечества, геройства в русских боях. И никто из этих удальцов не думал, что он удалец и герой. Думали ли о своем подвиге Крючков, когда убивал 11 немцев, или казак Дьяков, приведший в плен 3 немецких офицеров, 19 нижних чинов и 32 лошади…

Они узнали о своем геройстве только тогда, когда им другие сказали, что они герои. В том-то и величие русской славянской нации, что она совершает геройские подвиги и не считает их геройскими. Ибо это их геройство они считают чем-то обыкновенным для русских. Вспомним подвиги Дубасова, Скрыдлова, Нилова и других моряков. Разве это не герои? А разве не каждый молодой моряк готов на этот подвиг?.. Все они одинаковы и не гордятся своими подвигами. Ибо эти подвиги всем им свойственны. Случай выпал сегодня мне – я герой, а завтра другому – он герой. И гордиться нечем. Что сделал он, то сделаю и я, – и что сделал я, то сделает и он, – а может быть, он сделает еще лучше… Это нация героев, – поголовно героев, – а потому она и не гордится своими подвигами… За это и не любят иностранцы русских, потому что русская нация – нация великая, нация героев.