А в оправдание свое писали в Якутск, будто Атласов не давал им съестных припасов, которые с камчадалов збираются; будто сам пользовался оными, а они, прогуляв рыбную пору, претерпевали голод; будто из корысти своей выпустил аманатов, а от того во всех ясачных иноземцах учинилась такая шаткость, что ясачные зборщики, посыланные на Пенежское море, едва спаслись бегством; будто колол он на смерть служивого Данила Беляева, и когда ему от служивых представлено было, чтоб он безвинно палашом не колол, но наказывал бы их за вины батогами или кнутом как государевы приказы повелевают, а он на то сказал, что государь ему в вину не поставит, хотя он их и всех прирубит; будто, желая мстить казакам за мнимые грубые их речи, призвал к себе лучшего камчадала, и говорил ему, аки бы колол помянутого служивого за то, что служивые хотят всех камчадалов прибить, а жен их, детей и кормы по себе разделить; будто бы по той ведомости камчадалы жилища свои оставили, и соединясь в тесном месте убили трех человек служивых, и многих поранили, будто он присланную из Якутска подарочную казну почти всю употребил в свою собственную пользу, так как на Камчатке в привозе явилось у него бисеру, а по тамошнему одекою, и олова не больше полпуда, а медь всю[629] он переделал в винокуренную посуду, и будто у новокрещенного камчадала вымучил он нападками лисицу чернобурую, которая в казну была приготовлена (сС. 479–480).

…пожитки его в казну обрали, которые кроме множества мехов собольих и лисьих, состояли в 30 сороках в 34 соболях, в 400 лисиц красных, в 14 сиводушных, в 75 бобрах морских (с. 480).

Всё это было вполне сопоставимо с размерами ясака, отправляемого в Москву.

Перечисляя различных камчатских «приказчиков» и их «дела», Пушкин посвящает каждому из них обычно не более двух параграфов. Исключение составляют события, связанные с казачьим бунтом, продолжавшимся в 1707–1712 годах во главе с Данилой Анцыфировым, которого бунтовщики выбрали атаманом. Свергнув власть официальных приказчиков, казаки, однако, продолжили завоевание новых камчатских земель и сбор государственного ясака. Однако они попытались установить в своей среде вольное казацкое правление и потому оказались между молотом и наковальней. В феврале 1712 года был убит авачинскими камчадалами «храбрый Анцыфиров», «оставя по себе громкую память и пословицу: „На Камчатке проживешь здорово семь лет, что ни сделаешь; а семь лет проживет кому Бог велит“ (X, 358). С остальными же „вольными казаками“ чуть позже жестоко расправился приказчик Василий Колесов.