Когда мы ездили на охоту, часто проезжали мимо чудесных деревянных храмов. Они стояли там – и кубоватые, и шатровые – как в сказке: едешь, и вдруг появляется храм. Их там действительно много. Даже когда я приезжал туда через много лет в начале 90-х годов, ещё очень многие оставались, хотя часть погибла в 50-60-х годах. Они горели, растаскивались.

Потом мы вернулись в Москву, и началась моя московская жизнь со всеми её особенностями. Первые мои интересы: интерес к русской истории, интерес к русской архитектуре – сложились примерно, когда мне было 14–16 лет. Я ставил перед собой большие сверхзадачи – пойти в исторический вуз и стать историком. Слишком много на себя взял и в результате не попал по разным причинам. Это долго объяснять, но факт есть факт. Нам надо было быстро решать, и, чтобы не терять год, я подумал, что временно поступлю в другой институт. И поступил в Московский кооперативный институт. А потом жизнь показала, что правильно подтолкнула меня на этот выбор, потому что это был экономический институт, который готовил кадры для кооперации. Но в советское время, в которое я туда прибыл, значительная часть преподавателей-обществоведов составляли люди, которые за какие-то свои грехи были отправлены в ссылку на перевоспитание в этот кооперативный институт. Там были люди из МГУ, из Плехановского института, из исторических вузов. Я должен сказать, что гуманитарная часть была там очень хорошо поставлена. И преподаватели очень радовались, когда студенты проявляли интерес к гуманитарной части, поскольку таких студентов было не так много. Некоторые наши занятия превращались в беседу преподавателя и, скажем, меня на разные исторические и политические темы. Моим любимым преподавателем там стал Андрей Тихонович Мендаров – уникальный человек, который обладал большими историческими и экономическими знаниями. Он вёл у нас экономическую историю, но обладал более широкими знаниями по истории вообще. И мы с ним разговаривали многими-многими часами – не только на занятиях. Я потом приезжал к нему, и он, безусловно, сыграл большую роль в формировании меня как исследователя. Это был очень интересный, очень глубокий человек. Интересно и то, что одно время он был экономическим советником Г. М. Маленкова. А когда Маленкова убрали, его и сослали. Но для меня это, конечно, было большое благо.

Был там ещё один преподаватель из МГУ, которого я очень хорошо помню. Там, в МГУ, он вступил в полемику с властями и тоже оказался здесь. Он преподавал политическую экономию. Ерпылёв. Очень колоритная личность. С ним у нас тоже было очень много дискуссий на разные темы, и некоторые дискуссии касались, например, демократического социализма, который был в это время в Чехословакии. Меня тоже интересовала, волновала эта тема, и я задавал вопросы, а потом на одном из семинаров я подготовился по учебникам и книгам Отто Шика и прочих. Был у меня такой период. И когда я выкладывал на семинарах некоторые их рассуждения, другие студенты говорили мне: «Тебя заберут, и всё!» Буквально после того, как я выступил на семинаре с докладом «Экономические преобразования в Чехословакии», я сдал эти учебники в библиотеку, но потом они снова понадобились, и когда я вернулся, мне сообщили, что они изъяты по указанию свыше. Я стал последним, кто их читал.