Вообще-то в наши дни за подобные вещи лишают научных степеней; если когда-нибудь МГУ наберется смелости, Дворкович на основании своих откровений вполне может лишиться диплома о высшем образовании.
Подобный стиль жизни вкупе с твердой уверенностью в «своих пятерках» был характерен для студентов, имевших железобетонный совковый блат далеко не только в «Макдональдсе». Образ жизни оказал на Дворковича огромное влияние: как показали его последующие высказывания, мысль, что-то из студентов по-настоящему получает знания, а не валяет дурака во время учебы, так и осталась для него чуждой.
Но решающее воздействие на судьбу будущего «принца либерастии» («либераст» – сокращение от термина «либеральный фундаменталист», введенное в оборот М.Л. Хазиным) оказал диплом не МГУ, а Российской экономической школы (РЭШ), полученный в том же 1994 году. Основанная в 1992 в Москве профессором Иерусалимского университета Гуром Офером и академиком Макаровым (в 2004–2013 годах ее ректором был видный либерал Гуриев), РЭШ была призвана стать кузницей идейных либеральных кадров для реформаторов, – но из-за административной слабости уступила Высшей школе экономики.
Насколько можно судить, именно в качестве магистра экономики по версии РЭШ Дворкович в 1994 году стал консультантом только что созданной Экономической экспертной группы (ЭЭГ) при Минфине России.
Под крылом Минфина: экспертное обеспечение
Под крылом Минфина: экспертное обеспечение
Группу возглавлял немецкий предприниматель Йохан Вермут, почти ровесник Дворковича, не имевший среднего образования и окончивший университет Брауна в США, известный, по его словам, тем, что именно там изобрели термин «политкорректность». Сам университет позиционирует себя как «самый либеральный» в США: он единственный, где студент вправе сам полностью определять список изучаемых предметов.
Метод назначения шокировал даже Вермута: «В марте 1993 года я увидел объявление, что требуется специалист, который мог бы работать советником по экономике России в группе, возглавляемой Джеффри Саксом… Меня взяли. После трёх недель работы в этой группе я пошёл к послу и сообщил, что за всё это время так и не увидел ни одного русского. Мне намекнули, что от меня требуется просто делать вид, будто проекты реализуются, поскольку такой порядок вещей всех устраивает. Когда я попытался выразить недовольство, меня уволили. Но я успел написать премьер-министру Егору Гайдару (иностранцев не интересовала формальная должность их ключевого лоббиста: с должности и.о. премьера Гайдар слетел в декабре 1992, а и.о. первого вице-премьера был с сентября 1993 по январь 1994 года –