При этом социальное обеспечение, насколько можно судить, не касалось важнейшей проблемы Норильска – экологии. «Норильский никель» обеспечивал, по оценкам, до 10 % всех загрязнений России, выбросы составляли до 9,5 тонн на каждого жителя, продолжительность жизни работников в среднем была на 10 лет ниже среднероссийской. В обращении к Путину жители Норильска указывали на превышение предельно допустимых концентраций в сточных водах «Норильского никеля» в сотни раз; активисты «Гринпис Россия» сообщали о 30-километровой «мертвой зоне» вокруг Норильска, журналисты писали, что жители города болеют раком в 1,65 раза чаще, чем в среднем по России, а жители центрального района – в 2,7 раза.

И при этих условиях администрация «Норильского никеля» закрыла оздоровительно-профилактический комплекс: мол, его услуги не пользуются спросом. Представляется, что этот факт очень ярко характеризует систему ценностей, в рамках которой занимавшаяся социальной сферой «Норильского никеля» Голодец считалась высокоэффективной.

В 2008 году после грандиозного скандала в Куршавеле, когда Прохоров по странному обвинению был задержан французской полицией (а представители российской «офшорной аристократии» пригрозили Франции бойкотировать ее курорты), он покинул «Норильский никель». Расставание прошло, насколько можно судить, по-хорошему, благодаря чему Прохоров оказался едва ли не единственным человеком в мире, вошедшим в тяжелейший кризис конца 2008 – начала 2009 годов без долгов и падающих предприятий, но зато с огромной суммой (называлось 5 млрд. долл.) абсолютного дефицита того времени – свободных денег.

Голодец не захотела оставаться с Потаниным и ушла с Прохоровым, передав пламенный привет владельцу «Норильского никеля» в весьма специфической, характерной для российского бизнеса форме. Насколько можно понять, сохранив должность руководителя пенсионного фонда «Норильского никеля», она изменила его устав так, что «Норильский никель» практически утратил контроль за собственным пенсионным фондом. Спор длился полгода, и в конечном итоге Прохоров отступился от фонда, – но за это время Голодец вместе с другими его топ-менеджерами, как сообщается, обеспечили себе поражающие воображение пенсии: бывшие члены совета директоров – по 125–150 тыс. руб., а сама Голодец – 200 тыс. руб. в месяц до конца жизни. То, что эти пенсии были сформированы за счет пенсий работников «Норильского никеля» и жителей Норильска, «эффективных менеджеров», похоже, не волновало. Вернув контроль за пенсионным фондом, «Норильский никель» обратился к его бывшим руководителям с официальной просьбой добровольно отказаться от этих пожизненных пенсий; отреагировал ли кто-то на это обращение, неизвестно.