Показательно, что Ленин продолжал призывать к массовому террору и репрессиям и после окончания гражданской войны. Конец января 1922 года, записка заместителю председателя ВЦИК И. Уншлихту: «…Усилить быстроту и силу репрессии, усилить внимание ЦК к этому»[415] Цинизм и жажда крови немыслимые. Как Ленин намеревался наказать Латвию и Эстонию «военным образом после их отделения от России»? «Под видом «зеленых» (мы потом на них и свалим) пройдем по 10–20 верст и перевешаем кулаков, попов, помещиков. Премия 100 000 руб. за повешенного»[416] И все это написано знакомым ленинским почерком.

Очень важный штрих к этому портрету Ленина-палача, страдающего маниакальной жаждой репрессий по отношению к тем, кто не вписывался в картину будущего социализма. Речь идет о прямых указаниях убивать представителей православного духовенства, как можно и по любому поводу. Еще в августе 1918 года Ленин приказывал «провести беспощадный массовый террор против кулаков, попов и белогвардейцев». «Беспощадный массовый террор» уже тогда вылился в массовое убийство православного духовенства по всей стране. Но самое главное, уже после гражданской войны масштаб репрессий против РПЦ не сокращается, но расширяется. Кампания по изъятию церковных ценностей весны 1922 года преследовала не только экономические цели, но и политические – продолжить процесс физического уничтожения православного духовенства. В марте 1922 года, в разгар кампании по разграблению церквей Ленин, как всегда «строго секретно», приказывает: «…изъятие ценностей, в особенности самых богатых лавр, монастырей и церквей, должно быть произведено с беспощадной решительностью. Чем большее число представителей реакционной буржуазии и реакционного духовенства нам удастся по этому поводу расстрелять, тем лучше».

Ничто так не подтверждает точку зрения, что большевизм с его коммунистическим идеалом является всего лишь рационализацией дороги назад, к буйству звериных нравов, как процитированное выше секретное указание Ленина убить как можно больше православного духовенства и русских промышленников. Как только Ленин остается один на один со своими сверхсекретными указаниями, какой-либо рационализм покидает его, и он дает волю своему бесовству, своему «палачеству», зовет свою гвардию к очередным массовым убийствам. Солоневич был прав. Все эти разговоры и пророчества о царстве равенства и свободы вели к «уголовным преступлениям». Все эти пророчества и декларации, писал И. Г. Солоневич, были направлены только на то, чтобы «свергнуть все десять заповедей» и прежде всего заповедь «Не убий». «И когда заповеди были свергнуты – то из-под их развалин автоматически возник Питекантроп – носитель идеи первозданного до-синайского коммунизма».[417]