Трудно сейчас предугадать, даже на ближайшее время, судьбы новой России. Кто одержит верх в нынешней борьбе за сердце русского человека? Те, кто до сих пор убежден, что нет преступления, а есть только дело модернизации России или укрепления ее государственной мощи, или те, кто считает, что все, построенное на крови, зыбко, мертво? Лично мне ясно – чтобы доказать это, я и написал книгу – на «красной» идее, на советских ценностях, на идеологии «Цель оправдывает средства» вы уже не построите сегодня русское национальное самосознание. Не забывайте, что «красная» идея и национальное сознание – вещи несовместимые, ибо на самом деле, как я попытался показать на примере советской истории, «красная» идея предполагает не национальное самосознание, а самогеноцид и самоуничтожение нации. Сегодня даже атеист, если он, конечно, называет себя русским человеком, будет вынужден согласиться с тем, что все, чем мы гордимся, – и российская государственность, и великая русская культура, – выросло в лоне русского православия. А тогда, хочет он этого или нет, он должен признать, что большевики со своей «красной» идеей, которые взрывали церкви и расстреливали православное духовенство, были врагами русской нации. При этом не забывайте, что советское сознание никогда не было национальным сознанием, и они, большевики, были последовательны в подходе к национальному русскому вопросу. Они откровенно его игнорировали. А многие сегодня хотят и сохранить любовь к большевикам и русскость возродить. Большевики формировали советское сознание советского человека. А как вы сейчас сформируете русское национальное сознание на советских ценностях, которые, как я показал на основе большевистского отношения к церкви, были направлены против всего русского? И сохраняя советское убеждение, что царская Россия была лишь «тюрьмой народов», невозможно построить русское национальное сознание.

Дилемма, перед которой мы сегодня стоим, проста: или мы будем сохранять советскую систему ценностей, советскую сетку героики, советское прочтение и сталинской коллективизации, и сталинской индустриализации, или мы всерьез займемся декоммунизацией, и на этой основе в новых условиях будем формировать русское национальное самосознание.

Нынешний русский постмодерн, когда одна часть нации требует увековечивания имени Сталина в русской истории, а другая уже по собственной инициативе ставит памятники герою Белого движения Лавру Корнилову, вряд ли долго просуществует. Нация, как показал опыт СССР, может долго жить на ложных ценностях и идеалах, когда они все же являются общими. Но она, нация, не может долго жить на взаимоисключающих друг друга ценностях. Проблема не только в том, что ценности модного ныне в России «красного патриотизма» исключают во многом ценности нового русского западничества, но и в том, что ни ценности «красного патриотизма», ни ценности нынешних русских либералов не могут стать основой русского национального сознания. На мой взгляд – и это я пытался доказать в книге – преодолевать наследство коммунизма можно только на основе дореволюционного либерального консерватизма, на основе тех, кто сочетал в своем сознании и веру в Россию, и веру в свободу, и верность ценностям европейской христианской цивилизации. Важным аргументом в поддержку моей позиции является хотя бы тот факт, что советское государство, которое долгое время основывалось на ценностях нынешнего «красного патриотизма», в конце концов погибло. Отсюда вывод: или русскость, как ее понимали выдающиеся представители русской интеллигенции начала XX века, не принявшие русский коммунизм – речь идет о русскости, соединяющей свободу, самоценность человеческой личности с традициями российской государственности – или медленное, постепенное умирание современной России.