Проведя рекогносцировку музыкального ландшафта, Барыкин довольно быстро нашёл место, где можно было бы работать: ресторан подмосковной Салтыковки, с директором которого он был знаком. Готовясь к дебюту, Барыкин на машине одного своего товарища объехал многие известные московские рестораны и раздал всем крутым, богатым людям, которых встретил во время этой поездки, пригласительные: «Приезжайте в Салтыковку!» И уже на первом выступлении «Карнавала» в Салтыковке был биток! Туда приехали и фарцовщики, и каталы, и цеховики, и девушки лёгкого поведения.

В Салтыковке «Карнавал» исполнял программу, состоявшую из мировых англоязычных хитов, но уже тогда в репертуаре группы появились первые песни на русском языке, которые спустя некоторое время создадут «Карнавалу» всесоюзную славу. Сначала Барыкин сочинил два хита – «Лёд слезы льёт» и «Супермен». Затем несколько песен написал и Владимир Кузьмин.

Ресторан в Салтыковке был притягателен для состоятельных посетителей ещё и тем, что, в отличие от московских ресторанов, которые работали только до одиннадцати часов вечера, он был открыт до четырёх часов утра. Правда, за полночь засиживались исключительно «свои», потому что это были фактически подпольные сейшены, и, если бы правоохранительным органам удалось взять устроителей этих «ночников» с поличным, им грозил бы срок за частное предпринимательство. Рассказывают, что милиция дважды устраивала набеги на ресторан в Салтыковке, но система оповещения была устроена так, что все посетители успевали уйти через чёрный ход. Когда милиционеры врывались в ресторанный зал, они заставали там только музыкантов.

– Вы кто такие и что здесь делаете? – грозно спрашивал милицейский начальник.

– Мы музыканты! Мы здесь репетируем! – отвечали музыканты.

– А почему это вы по ночам репетируете?

– А вот такой мы творческий народ, комсомольцы…

После короткого разговора недовольные милиционеры грузились в «воронки» и уезжали восвояси.

Опасность, которую таили в себе «ночники», вырабатывала повышенный адреналин, а вместе с ним возрастал интерес элитной публики к ресторану в Салтыковке. Цеховики, фарцовщики и валютчики, которые собирались здесь на ночные тусовки, и так жили под постоянной угрозой ареста, а вероятность того, что это может случиться во время ужина в ресторане, превращала жизнь в игру.

Всё шло своим чередом: «Карнавал» работал в ресторане в Салтыковке и временами отрывался на подпольных сейшенах, – но тут Барыкину позвонил бывший руководитель ансамбля ресторана сочинской гостиницы «Жемчужина» Александр Михайловский, которого музыканты даже в глаза называли Папа, поскольку он по-настоящему ценил музыкантов и заботился о них. Он сообщил, что перебрался из Сочи в Москву, в Центральный дом туриста, куда перевёз и всю свою аппаратуру, и даже артистов, с которыми работал в Сочи. Барыкин тоже выступал в варьете у «Папы» Михайловского в «Жемчужине» в середине 1970-х и сохранил о тех временах самые лучшие воспоминания. Поэтому когда в ходе разговора прозвучало предложение снова поработать вместе, Барыкин принял его не раздумывая.