Она мечтала, что передаст меня „из рук в руки”, причём разумному и небедному человеку, поэтому ей не очень нравилось, как на деле развивались события.

Поскольку мой отец работал актёром в Театре на Таганке, у нас в гостях перебывала добрая половина этого театра, включая Владимира Семёновича Высоцкого. Поэтому у мамы имелся некоторый опыт богемных тусовок, и теперь она опасалась, что моё страстное увлечение творческим человеком сделает её девочку несчастной.

Но… она ничему не мешала, она как бы самоустранилась и пустила всё на самотёк».

С рождением ребёнка количество людей, постоянно бывавших у Крупновых дома, не только не уменьшилось, но, наоборот, возросло.

«Поскольку Крупа был человек ночной, – вспоминает Маша, – мы ночи напролёт на Солянке пили кофе и рубились в преферанс. Играл он бесконечно азартно и темпераментно. Игра его всё время настолько заводила, будто он каждый раз проигрывал последнее!

А ещё у него были приятели, которые прикалывались снимать любительские фильмы, и Крупнов у них снимался в качестве актёра. Они ходили по солянским дворам, снимая всякие шпионские страсти. Игра в какой-то степени была его восприятием жизни.

Причём Крупнов был фантазёр ещё тот!

Существует такая матрица: если муж пришёл домой пьяный или если его не было сутки, то жена должна ему устроить скандал. И чтобы жена не устроила ему скандал, значит, надо что-то придумать. И вот он приходит с окровавленным лицом. Я сразу же забываю все свои наезды:

– Что с тобой, папа?!

И слышу историю, что в какой-то подворотне на него напали какие-то бандиты, вооружённые финкой.

Я веду его в ванную, смываю с кровь лица и вдруг вижу… аккуратненький порез. Оказывается, это он сам себя чирканул лезвием в подъезде, чтобы разыграть такую драматичную сцену.

– Ах ты! Да как же тебе не совестно! – кричу я.

Но мне уже смешно. Теперь уже понятно, что никакого скандала не получится».

В марте 1987 года в группу вернулся Майкл Светлов, заменив уволенного Юрия Анисимова. С его появлением началась работа над новой концертной программой «Цветы зла».

«Я помню, как Майкл появился у нас на Солянке, – вспоминает Маша, – и было ужасно смешно, когда мы вдруг обнаружили, что он родился и до пяти лет жил в нашем же доме, но в другом подъезде, а моя мама знала его маму. Наверное, и наши с ним тропинки в детстве могли как-то пересекаться».

«Однажды, когда часть дома на Солянке, в том числе и подъезд, в котором я жил, стали реставрировать и всех жильцов оттуда выселили, – вспоминает Майкл Светлов, – мы с Машей и Толиком отправились ночью с фонариком по покинутым квартирам посмотреть, не осталось ли там чего интересного, и обнаружили в одной из квартир замечательное старинное кресло. Мы подумали, что если его здесь оставили, то оно никому уже не нужно, и решили отнести его к Толику домой. Но так как я первым заприметил его, то я сразу сказал: „Это моё кресло!” Крупнов очень любил сидеть в этом кресле, но я, когда приходил в гости, первым делом говорил: „А ну слазь!” К Крупнову я относился с уважением, тем более что он был старше меня на два года и жизнь уже повидал, мне было 18 лет, а ему – 20, а это большая разница, но в этом деле я обязательно говорил: „Слазь!”»