…Две ночи напролёт музыканты с воспалёнными от усталости глазами записывали и сводили этот альбом. Запись была названа «One More Day», русских текстов в ней не было, сочиняли сразу англоязычные тексты, большую часть из которых написал Костя Савченко, часть – Толик, а кое-что они сотворили совместно.

Русские тексты появятся уже после августовского путча: «Perfect Day» превратится в «Дорогу в никуда», «Stop The World (I Wanna Get Off)» – в «Дом жёлтого сна. Часть первая», «Who Cares» – в «Убей их всех», «The War», разумеется, в «Войну», «City’s On Fire» – в «Город в огне», а «One More Day (Day Is Gone, You’re Still Alive)» – в «Ещё один день». Долгое время Толик никак не мог придумать русский текст к песне «Better Be High», лишь в 1994 году она превратилась в «Новую жизнь».

«One More Day» – это полноценный, состоящий полностью из нового материала альбом. Зосимов действительно отправил его в США, где запись вызвала интерес у многих продюсеров, но проект так и не был реализован. Почему? Ответ на данный вопрос не получен до сегодняшнего дня…

Во-вторых и в-третьих, весной 1991 года у Крупнова резко поменялся круг общения, да и жилище он сменил. Спустя буквально месяц после рождения второго сына Толик расстался с Машей, уставшей бороться с фатализмом мужа, и переехал из квартиры на Солянке обратно к маме, на проспект Мира.

«Оторваться от Крупнова было очень тяжело, – говорит Маша, – но тут надо было выбирать: либо всё для него, либо – для мальчиков. И я сделала выбор, конечно, как всякая мама: всё для мальчиков…»

К тому времени Крупнов уже познакомился с Алиной Волокитиной, и, когда она вернулась из Германии, где навещала своих родителей, Толик встретил её в аэропорту и решительно заявил:

– Чемоданы не распаковываешь! Едем жить к моей маме!

«Я впервые увидела его на фестивале „Монстры рока” в „Крыльях Советов”, когда он ещё в „Шахе” играл, – вспоминает Алина. – Явление группы „Шах” народу очень забавно описала журналистка Настя Рахлина, вдова Башлачёва: вокруг ходили парни с жидким хаерком, прыщавенькие, как вдруг вышли сумрачные мужики, накачанные, чёрные, с дикими глазами, дико суровые и неулыбающиеся. Буквально иностранная группа! На Настю „Шах” произвёл неизгладимое впечатление, особенно Сазонов, который был явно из „другого профсоюза”: чёрный, накачанный, добротный, загорелый… Они шли по коридору к сцене, и уже не важно было, что они играют – и так всё внимание было на них.

Естественно, все сразу заахали и заохали, но все их знали, а я-то нет, я же отсутствовала здесь несколько лет – я училась в Германии после школы, – поэтому очень заинтересовалась и стала спрашивать: кто это такие? И моя подружка Анна Глинская, которая в тот момент была замужем за Боровом, познакомила меня с ними.