Хотя в Питере меня до сих пор не воспринимают как москвича, видимо, ощущают другую ментальность, другую энергетику – не московскую.

– Кстати, до сих пор на форумах в Интернете иногда пишут, что Сергей Летов – из Петербурга. Недавно я снова обнаружил на одном из форумов, что ты – петербургский музыкант.

– Вообще моё признание в Москве состоялось после Питера. А Питер принял меня как музыканта после признания в Риге… А началось всё с того, что Ефим Барбан, главный философ современной музыки в нашей стране, дал мне координаты смоленского виолончелиста Влада Макарова, который играл импровизационную музыку с питерским барабанщиком Александром Кондрашкиным. Я написал Макарову письмо, и тот приехал ко мне в гости, в Красково. И мы попробовали с ним поимпровизировать. Потом я ездил к нему в Смоленск, затем – в Питер на его выступление, где познакомился с Кондрашкиным. С тех пор в Питере я стал останавливаться дома у Кондрашкина. Он жил в районе больницы имени Мечникова. Это очень отдалённый район, без метро. К нему надо было ехать от Финляндского вокзала. Так сложился треугольник Москва – Смоленск – Питер.

Однажды мы с Макаровым и Кондрашкиным поехали в Ригу. После нашего выступления Антоний Мархель, который заведовал там клубом современной музыки, написал письмо в Петербург Александру Кану о том, что есть очень интересный московский музыкант. Кан стал прислушиваться к тому, что мы делаем, и ему показалось это очень интересным. Вот такой был мир, где одно цеплялось за другое. Для меня освоение Москвы началось из Петербурга. А Питер тогда находился под влиянием Прибалтики. Прибалтика же, как наиболее свободная, западная, либеральная часть СССР, была законодателем музыкальной моды.

В Москве поначалу я не выступал совсем, все мои выступления ограничивались поездками в Питер. Я ездил к Курёхину. Организовывал себе на работе командировки, научно-исследовательские, но при этом брал с собой саксофон. А если не брал, то Курёхин искал для меня саксофон в Питере. В каждый мой приезд Курёхин обязательно организовывал для меня один-два концерта. Так было на протяжении многих лет. И так постепенно я стал в Питере своим человеком. Но Питер с очень большим интересом прислушивался к моим рассказам о Москве: Курёхина очень интересовала группа «ДК», а Кондрашкина – группа «Центр». Я играл в обеих этих группах.

Интересно, что первые концерты «Поп-Механики» прошли не в Питере, а в Москве в 1984 году. Вот так Курёхин уважал Москву! До этого у Курёхина была группа Crazy Music Orchestra. Тоже нечто типа «Поп-Механики». Ритм-секция там была из «Аквариума». Но в тот момент Курёхин был в ссоре с Гребенщиковым. Вернее, насколько я знаю, поссорились их жёны. А мужья уже как бы…