Отсюда следовало, что главным направлением русской литературы станет реализм, или, как говорил Белинский, «натуральная школа». Описывая жизнь простых людей с любовью и симпатией, но в то же время критически, писатель, несомненно, вызовет сочувственный отклик у читателя и будет способствовать развитию общества. Самыми яркими примерами зарождающегося реалистического направления в русской литературе Белинский считал роман в стихах «Евгений Онегин» Александра Пушкина и первую часть поэмы «Мертвые души» Николая Гоголя^{486}.

В 40-е годы XIX в. в полемике, ведшейся на страницах «толстых журналов», появился вопрос, затмивший все остальные. Ответ на него определял, к какому лагерю принадлежит тот или иной человек. Вопрос звучал очень просто: «Что такое Россия?»

Этот вопрос поднимался и раньше, но особенно остро он был поставлен в 1836 г. отставным гвардейским офицером Пет- ' ром Чаадаевым. В 1836 г. на страницах журнала «Телескоп» Чаадаев опубликовал первое из своих «Философических писем», в котором называл Россию культурным небытием. Примечательно, что это письмо было написано по-французски.

Чаадаев утверждал, что расположенная между Востоком и Западом Россия не сумела научиться от них ничему культурно полезному. «Одинокие в мире, мы миру ничего не дали, ничего у мира не взяли, мы ни в чем не содействовали движению вперед человеческого разума, а все, что досталось нам от этого движения, мы исказили»^{487}.

Для поколения, все еще не оправившегося от провала восстания декабристов и пытавшегося понять, чем же Россия отличается от других европейских стран, голословное заявление Чаадаева стало своеобразным вызовом. Чаадаев затронул обнаженный нерв. Очень впечатляюще, хотя и несколько односторонне, он сумел передать поверхностный характер русской имперской культуры, которая начала развиваться только со времен Петра I. Этой культуре все еще не хватало органичности и этнических основ.

Позицию Чаадаева было трудно принять, но игнорировать ее было невозможно. В более поздних произведениях он отступил от своих строгих обвинений, изложенных в «Письме первом». Теперь он утверждал, что неразвитость русской имперской культуры связана с недостатком исторического опыта. Россия молода и имеет большой культурный потенциал^{488}. Так или иначе, но Чаадаев поставил самый важный для российских интеллектуалов в течение многих последующих десятилетий вопрос.

Те, кто называл себя славянофилами, считали, что Чаадаев ошибался. Россия имеет собственную неповторимую культуру и вносит свой неоценимый вклад в развитие общечеловеческого прогресса. С точки зрения славянофилов, Чаадаев был ослеплен внешними соблазнами западной цивилизации.