Российская экспансия на Дальний Восток расширялась благодаря усилиям Николая Муравьева, генерал-губернатора Сибири с 1847 г. Муравьев был убежденным сторонником реформ Александра II. Он верил в то, что Россия сможет удержать статус великой державы, только решительно завоевывая дальневосточные территории. России следовало воспользоваться слабостью Китая и опередить другие европейские государства, миссия которых в регионе была, по мнению Муравьева, несравнима с русской.

В Петербурге планы Муравьева были встречены настороженно. Тогда он сам собрал армию из бойцов Забайкальского казачьего войска, крестьянских рекрутов, осужденных и потомков донских и запорожских казаков. Во время Крымской войны он воспользовался перемещением англо-французского морского эскадрона с Сахалина и расположил русские гарнизоны по линии Тихоокеанского побережья.

По Айгунскому (1858) и Пекинскому (1860) договорам весь бассейн Амура, а также территория между рекой Уссури и океаном оставались за Россией. На такие условия договора Китай согласился по причине своей исключительной слабости. В 1860 г. в самой южной точке новой территории был основан город Владивосток. Он смотрел прямо на Корею и Японию и был базой Российского военно-морского флота. Так Россия открыла «окно в Азию»^{603}.

Проблема состояла в том, как закрепить этот успех. Владивосток и весь Приморский край были незащищены. На их территории располагалось несколько военных гарнизонов, отрезанных несколькими месяцами пути от основных укреплений.

Ситуация изменилась только с завершением строительства Транссибирской железнодорожной магистрали. Это грандиозное мероприятие было предпринято также в целях укрепления российской мощи на Дальнем Востоке. Министр финансов Сергей Витте понимал, какие экономические выгоды принесло строительство этой магистрали. Даже он, лучше других осознававший экономическую цену войны, стремился к тому, чтобы Россия смогла стать могучей евразийской военной державой.

И тем не менее для Европы Россия была отсталой. страной. Она импортировала в Европу капитал и сама была объектом империалистических желаний крупных европейских стран. В Азии же Россия была империалистической державой в полном смысле этого слова.

В 1893 г. Сергей Витте сказал царю: «Большие перемены на монголо-тибетско-китайской границе неизбежны. Политическое превосходство европейских держав в этом регионе может повредить России. Если же Россия сможет опередить Европу в восточноазиатских делах, это сулит ей бесчисленные выгоды… С побережья Тихого океана и с гималайских высот Россия будет господствовать не только в азиатских, но и в европейских делах»^{604}.