Россия, как и все остальные страны в то время, недооценивала возможности Японии. Японцы сумели эффективно мобилизовать силы на суше и море. Россия перевозила войска и снаряжение по единственной одноколейной железной дороге — Транссибирской магистрали. Для укрепления Тихоокеанского флота она вынуждена была посылать корабли через целое полушарие. Никогда еще проблема нехватки выхода к морю не проявляла себя с такой остротой.

Русско-японская военная кампания 1904–1905 гг. была крупномасштабной и превзошла большинстве европейских сражений XIX столетия. Две армии численностью 100 и 150 тысяч вели боевые действия вдоль границы, протяженность которой составляла около ста километров. Один этот факт стал серьезным препятствием для передвижения российских войск. В декабре 1904 г. после шестимесячной осады японцы захватили Порт-Артур. Через несколько месяцев под Мукденом, в Маньчжурии, была разбита большая' русская армия. Тихоокеанский флот, зажатый японцами в Порт-Артуре, был потерян. Балтийский флот, более шести месяцев шедший ему на помощь, был разбит и почти полностью уничтожен в битве под Цусимой в мае 1905 г.

Вслед за этим Россия приняла предложение президента Соединенных Штатов Америки Рузвельта выступить посредником в разрешении этого конфликта. Японцы, чьи ресурсы, несмотря на победу, резко истощились, были рады завершить войну. Потери России были не такими серьезными, как могло показаться. За ней оставались весь Приморский край, Китайско-Восточная железная дорога (КВЖД) и господствующее положение в Северной Маньчжурии.

Русификация

Русификация

К 1881 г. можно было убедиться, что гражданская стратегия Александра II приведет его прямо под пулю убийцы. Со времен Польского восстания 1863–1864 гг. начались поиски альтернативной национальной стратегии. Главным ее сторонником был блестящий журналист Михаил Катков, издававший ежедневную газету «Московские ведомости». В начале своей карьеры Катков был страстным поклонником британской политической системы и поддерживал реформы Александра II. Польское восстание убедило его в том, что местное мелкопоместное дворянство в многонациональной империи не стремится поддерживать порядок и закон, а, как правило, возглавляет антиправительственные силы и поддерживает сепаратистские тенденции. Катков предупреждал: «Свобода не означает свободу вооружать врага». Он пришел к заключению, что Россия и Польша не могут быть суверенными государствами одновременно. «Должно быть только одно: или Польша, или Россия… В этнографическом смысле нет антагонизма между русскими и поляками… Но поляк, как термин политический, есть естественный и непримиримый враг России»^{606}. Это был четкий призыв заменить гражданскую стратегию интеграции империи на национальную.