«Эти смерти, – считает С.Т. Минаков, – не могли быть случайны и, как мне представляется, находились в связи с обострившимися отношениями и внутренней борьбой в высшем комсоставе РККА и между армейской элитой, с одной стороны, и И. Сталиным и К. Ворошиловым – с другой».

Однако сама по себе подобная внутренняя борьба между различными группировками в армии вряд ли может быть смертельной. Снятие с должности, перевод на другое место работы или в другую группу войск – вот основные методы такой борьбы, но уж никак не убийства. Иное дело, если эти люди так или иначе были связаны с заговором или знали о нем. Тогда от них следовало избавиться. И это вряд ли могло быть в интересах Сталина и Ворошилова: ведь им было бы очень важно и полезно допросить, а не уничтожать подобных свидетелей. А вот Ягода, к примеру, был бы кровно заинтересован в устранении ненадежных участников заговора или тех, кто знал о нем и отказался в нем участвовать. Ведь успешный военный переворот, как он ясно понимал, должен спасти его жизнь. А о том, что она в опасности, Ягода понимал уже достаточно давно.

Но все это остается в области предположений и домыслов. «Клубок» слишком сложно запутан, в нем переплетается много нитей. Не всегда можно отличить подлинные, «естественные» нити от искусственно «приплетенных» (вольно и невольно) теми, кто проводил расследование. Ведь тот же Ягода мог, заметая следы реального заговора, направлять следствие на ложные пути.

«Для осуществления этого переворота нужны будут все средства: и вооруженное выступление, и провокация, и даже яды, – говорил Ягода Буланову. – Иногда бывают моменты, когда нужно действовать медленно и чрезвычайно осторожно, а бывают моменты, когда нужно действовать и быстро и внезапно» (М. Сейерс и А. Кан. Тайная война против Советской России. М., 1947).

Как мы знаем, Ягода старался действовать разнообразно и вдобавок готовил как пути к отступлению, так и материалы на тот случай, если покушение на Сталина удастся. Можно только удивляться, что при всем этом ему, ловкому и предусмотрительному злоумышленнику и провокатору, не удалось осуществить свои замыслы и спасти свою шкуру.

Можно возразить: да не было у Ягоды никаких особых злодейских замыслов, ему их приписали, а он наговорил на себя и на других напраслину.

Оказывается, даже у этого беспринципного деятеля был свой «кодекс чести». Когда на суде его объявили иностранным шпионом и организатором убийства Кирова, Ягода отверг эти обвинения (хотя прекрасно знал, что и без того его приговорят к высшей мере):