***

Мы вышли из мрака и прохлады ближних пещер под палящие лучи апрельского киевского полдня. В душе ровно стояла мирная тишина святого места – сколько смог вынести с собой. Было понятно, что через какие-то минуты пещеры превратятся в воспоминание, и мы с привычным удовольствием окунемся в жаркую и яркую суету наземного мира. Но пока еще немощная душа пыталась удержать в себе остаточный покой пещер. Мы присели на скамейку, не торопясь навстречу новым впечатлениям.

Но вот мимо пронеслась бодрая дама, через плечо не довольно бросив отставшим от нее мужчинам: «Какие там пещеры, вы что, у нас времени совсем нет». Вот со стороны соседней скамейки донеслись слова вяло плавящихся на жаре и, по-видимому, изнывающих от скуки молодых людей: «А может в пещеры пойдем? Там прохладно…» Дальше собирать подобные впечатления не хотелось.

Мы спустились по ступенькам в овраг между ближними и дальними пещерами, к источнику преподобного Феодосия. Издалека виднелась только красивая башенка над ним, а вблизи это оказался обычный русский колодец. Оцинкованное ведро на стальной цепи, ворот с ручкой. Когда-то в вологодских деревнях такие колодцы были для меня повседневностью. Стало радостно от того, что святой источник преподобного Феодосия – это наш простой русский колодец. Я энергично выкрутил ведро воды, налил стаканчики быстро собравшихся бабушек и наполнил на дорогу бутылку.

Святая Русь – не всегда и не везде святая, но всегда и везде – Русь.

***

Говорят, что в глубоких колодцах даже днем отражаются звезды. Это, наверное, так и есть, а Феодосиев колодец – очень глубокий, но, бросая ведро, я не видел отражения звезд, очевидно для этого надо иметь особым образом настроенное зрение. Так же множество ярких звезд – угодников Божиих, что сияют ныне на небесах, в сумрачных пещерах нелегко «увидеть», то есть приблизиться к ним душой, ощутить их блеск и величие – тут тоже надо иметь хотя бы начатки особого духовного зрения.

Из оврага, где находится колодец, смотрю на могучую крепостную стену, одевшую холм, в котором изрыты ближние пещеры. Стена, весьма высокая, слегка наклоненная внутрь, словно прильнувшая к холму, производит впечатление незыблемой твердыни. Это видимое, легко ощутимое величие бросается в глаза. Между тем, соборная дружина духовных богатырей совершила здесь свои подвиги во имя Бога и Отечества, когда ни чего похожего на эти величественные укрепления здесь и близко не было. И разрушить эти стены для новых «батыев» – задача одного дня, а святые угодники пребудут во веки, даже если в прах сотрется вся планета. У Бога они вечно живы, но… живы ли мы сами? Мы, в отличие от печерских преподобных, живы телом, но не мертвы ли душою, опять же в отличие от них? Во всяком случае, «омертвение обширных участков духовных покровов» с болью приходится констатировать.