Монаха Агапита при жизни считали врачем, хотя он не был таковым в собственном смысле этого слова. В «Киево-Печерском патерике» о нем написано: «Когда кто-то заболевал от братии, преподобный оставлял свою келью и, приходя к болящему брату, служил ему во всем, непрестанно моля Бога о спасении болящего. Когда болезнь продолжалась долго и больной отчаивался, преподобный укреплял его своею молитвою, возбуждая в нем веру».

Приходившим к нему мирянам прп. Агапит давал зелья (травы) со своего стола, которые сам ел каждый день. Люди выздоравливали, полагая, что помогает зелье, и преподобный, исцеливший молитвою, избегал ненужной ему славы – он не хотел, чтобы его считали святым.

А преподобный Марк Гробокопатель имел в обители, казалось бы, довольно мрачное послушание – копал в пещерах новые ходы, подготавливая в них места для положения тел усопших иноков. «Он приял от Бога таково чудотворение, что и мертвые слушались голоса его, что засвидетельствовано многими знамениями».

Когда однажды прп. Марк не успел подготовить достаточное место для очередного покойника, братия, видя, что «место тесно» стали укорять Марка за нерадивость, а он ответил: «Простите меня, отцы, по немощи не докончил дело». Они же еще больше стали укорять его. Тогда преподобный сказал мертвому: «Так как место тесно, подвигнись, брате, сам возлей елей на себя». (Это положено по иноческому обычаю). Мертвый протянул руку, наклонившись немного и взявши елей, возлил на себя крестообразно. И, возвратив сосуд, «сам перед всеми успе». При виде этого чуда братия пришла в ужас и трепет.

И как не трепетать ныне, прикладываясь к мощам преподобного Марка. А железную шапку его послушник, одевая нам на головы, не даром не выпускает из рук – нам бы ее и секунды на себе не сносить.

***

В начале ХХ века протоиерей А.Титов, составивший путеводитель по Киево-Печерской лавре, писал: «Лаврские пещеры устроены настолько таинственно, разнообразно и сложно, что человеку, не знакомому с их расположением, весьма трудно найти выход из них без опытного проводника».

Раньше посетителей пещер сопровождал монах, рассказывавший о подвигах печерских преподобных, потом, в безбожные годы – экскурсовод, сообщавший, как «монахи народ дурили" Ныне и паломники, и любопытствующие ходят по пещерам одни, некоторые подземные ходы перекрыты, что заметно упрощает лабиринт, устраняя опасность заблудиться. Это одинокое хождение имеет большой смысл, другие посетители либо обгоняют, либо отстают, и человек остается наедине с угодниками, в нерассеянной тишине и полумраке. Атмосфера очень молитвенная. Если ходить здесь, как по музею или некрополю, то может быть страшно – эта атмосфера покажется вам весьма зловещей. Но православная уверенность в том, что мы – среди живых устраняет жутковатые могильные ассоциации.