Работа Федорова над романом о военном Урале не была осуществлена.

В 1977—1978 гг. в Южно-Уральском издательстве очередным изданием вышел его «Каменный Пояс».

СТАЛЬНЫЕ ПУШКИ[41]

СТАЛЬНЫЕ ПУШКИ[41]

Шел 1855 год.

По зимнему завьюженному пути, в лютый январский мороз, на заиндевелой тройке в Златоуст примчал старый полковник. Начальник оружейного завода инженер Павел Матвеевич Обухов принял гостя радушно. Полковник был невысокий, плечистый, с немного изуродованным, но приятным русским лицом. У гостя отсутствовало левое ухо, на щеке алел тонкий шрам.

Офицер приехал издалека, из-под Севастополя. Там обильно лилась кровь русских солдат, и он сам был участником жарких и кровавых схваток с врагом.

Полковник за тысячи верст примчал на Урал на приемку оружия: он пересек всю Россию и сейчас в теплой и тихой горнице Обухова сдержанно рассказывал о пережитом.

Инженер не мог оторвать глаз от редкого гостя. Полковник сурово говорил о героизме севастопольских защитников. В глазах его светилась печаль. Он крепко сжал руку Обухова и проникновенно признался:

— Страшно! Только сейчас все обнаружили, сколь мы не подготовлены к обороне.

Глаза полковника сверкнули негодованием. Он продолжал откровенно и безбоязненно:

— Я принимал присягу на защиту отчизны. Я — солдат и умру за нее. Но я не присягал скрывать правду. Интенданты разворовали государственное имущество, оставили солдат босыми и голодными. В армии живет дух героизма, но...

Гость замолчал, полез в карман и достал какой-то предмет.

— Смотрите!

Полковник разжал ладонь. На ней лежало что-то похожее на тонкий наперсток. Обухов наклонился и внимательно оглядел предмет.

— Пуля! — узнал он.— Но особая пуля!

— Совершенно верно,— вздохнул гость.— Мы их из гладкоствольных ружей, а они в нас палят из аглицких штуцеров. Эта штучка,— повертел он на ладони штуцерную пулю,— летит дальше и бьет крепче.

Он замолчал и протянул пулю.

— Возьмите на память о Севастополе...