Представителям духовенства прекратили выплачивать вознаграждение, предусмотренное конкордатом. Закон также накладывал запрет на любой сбор денег для благотворительных католических мероприятий.

В сентябре 1941 года Бюро узнало, что три священника, Дешч, Брандыс и Карчмарчик, были расстреляны, а отец Бутковский умер от голода. Бюро также получило ужасный отчет, в котором сообщалось, что провинциальный руководитель монахов-салезианцев, отец Курак, умер в тюрьме, а епископ Лодзи был арестован.

Однако расправы устраивали не только нацисты. В июне 1941 года, после нарушения германо-советского пакта о ненападении, советские войска, отступая с территории Польши, также убивали представителей духовенства. В ноябре 1941 года Святой Престол был извещен о том, что во Львове советские войска казнили множество священников Русинской грекокатолической церкви⁹.

Иллюстрация «Распятие» Жана-Луи Шанселя (Париж, 25 августа 1899 года – 28 июля 1977 года), опубликованная в журнале «Матч» 28 сентября 1939 года¹⁰

Такие крупицы крайне тревожной информации поступали в Бюро ежедневно, зачастую пройдя через осведомителей и других посредников. Например, в январе 1942 года кардинал Мальоне принял итальянского юриста по имени Адольфо Лукат, который привез сведения о монсеньоре Адамском, епископе катовицкой епархии в Силезии: «Треть священников, т. е. около ста тридцати человек, покинули епархию, остается всего две трети. Семинарии закрыты, а семинаристы рассеяны по различным семинариям в Германии. Оккупационные власти осведомлены обо всем этом, но действуют так, как если бы это не имело значения. Поскольку священникам удалось покинуть свою епархию, губернаторство [имеется в виду Генерал-губернаторство, область в Польше, которая была оккупирована, но не аннексирована напрямую] не выказывает беспокойства. Число священников, арестованных по всей Польше до апреля 1941 года, колеблется от двух с половиной до трех тысяч. Из их числа семьдесят освобождены, девятьсот умерли. Остальные либо находятся в заключении, либо бежали»¹¹.