— 4 июня 1941 г. разведывательный отдел штаба ЗАПОВО представил командующему ЗАПОВО генералу армии Д.Г. Павлову спецсо-общение № 5995 от 4 июня 1941 г. «О подготовке Германией войны против СССР», в котором делался вывод о том, что возможность начала военных действий немцами против СССР не исключается в июне месяце[265]. Одновременно документ был направлен в ГРУ и ГШ.

— 5 июня 1941 г. посол США в СССР Штейнгардт во время длительной аудиенции у заместителя народного комиссара по иностранным делам С.А. Лозовского заявил со ссылкой на некоторые, но не названные им источники, что «в ближайшие 2–3 недели Советский Союз будет переживать величайший кризис». Что он имел в виду — догадаться было несложно. Имевшая гриф секретности запись этой беседы сразу была направлена Сталину, Молотову, Ворошилову, Микояну, Кагановичу, Вышинскому, Генеральный секретариат НКИД[266].

— 5 июня 1941 г. будапештская резидентура ГРУ сообщила в Центр, что, по ее данным, «начало наступления на СССР Германией намечено между 10–20 июня»[267].

— 5 июня 1941 г. от своего агента в германском посольстве в Москве — «X» (Герхарда Кегеля) ГРУ получило данные о том, что нападения следует ожидать 20 июня[268]. Небезынтересно в этой связи отметить, что «Генеральный штаб к этому времени (то есть к 5 июня 1941 г. — А.М.) располагал фактическими данными о завершающемся сосредоточении войск противника и сроках его нападения»[269]. А руководство НКО и ГШ, то есть нарком обороны С.К. Тимошенко и Г.К. Жуков, систематически докладывали Сталину всю поступающую об угрозе войны информацию. Начальник ГШ Г.К. Жуков, например, в первом полугодии 1941 г. еженедельно бывал у Сталина с докладами. А всего до 21 июня включительно в статусе главы Генерального штаба он побывал у Сталина 27 раз.

— 7 июня 1941 г. от одного из наиболее ценных и проверенных агентов берлинской резидентуры ГРУ — «Альта» (Ильзе Штёбе) — поступила срочная информация о том, что «…сроки начала кампании против России перенесены после 20 июня…»[270].