Заезжий француз, как остроглаз ни был, написал все-таки не вечную книгу.

Если объединить знаменитую лермонтовскую строчку — «Страна рабов, страна господ» — с концепцией Ла Боэси — Кюстина о добровольном рабстве и приложить к российской промежуточной ситуации лета 1990 года, то можно сказать, что в то время, когда рабы рабов сбрасывали с себя рабство, господа продолжали из последних сил за свое рабство цепляться. Вот уж действительно, как говорил Пастернак, — «мученики догмата»! Именно на фоне освобождающихся рабов косное рабство господ было особенно разительно. Вообще по уровню политического и общественного сознания бывшие рабы значительно обгоняли своих бывших господ.

Тоталитарное общество делится на люмпен-рабов и привилегированных, номенклатурных рабов. Люмпен-рабам терять было нечего, потому они и освободились раньше номенклатурных рабов, которые продолжали цепляться за привилегии и догмы, которые в сумме и составляют власть. Вот почему одни рабы становятся свободными, тогда как другие остаются в рабстве и одиночестве. Именно эта несовместимость освобождающихся рабов и рабов, все еще упоенных своим рабством, и внушала заезжим гостям, коими мы были теперь у себя на родине, известный оптимизм: свободная Россия рано или поздно отторгнет закоснелых рабов, которые продолжали цепляться за свое рабство, полагая его своей привилегией и прерогативой.

Впервые книга маркиза де Кюстина о стране рабов не вызывала больше близких ассоциаций и воспринималась скорее по контрасту, чем по аналогии. Блестящая, умная, талантливая, может быть, даже великая, эта книга стала, наконец, исторической, получила конкретную приписку к тому времени, когда и о котором была написана. Она приобрела эвристическую ценность, утеряв актуальную, злободневную. В ней больше нечего было вычитывать между строк. Слава Богу, маркиз де Кюстин устарел, его выводы к ельцинской России были не приложимы.

Поняв все это в наш первый гостевой приезд в новую Россию, мы и задумали о ней свою собственную книгу, которую сейчас пишем.

Эта книга о России и об ее народном герое.