Но это уже относится к области психологии, которой впору заниматься биографам Горбачева, а не биографам Ельцина. На поверку Горбачев оказался шарнирным человеком, человеком-флюгером, высокочувствительным к тому, откуда дует ветер и какой из розы ветров самый сильный. У его политического нюха был один недостаток — воспитанный в номенклатурной системе и достигший высшей власти благодаря партийным интригам и поддержке КГБ, он был куда более чувствителен к кремлевским запахам и почти невосприимчив к каким-либо иным. Как ни огорчительна для его честолюбия была потеря народной популярности, это не шло ни в какое сравнение с потерей власти. Если бы в стране была в это время настоящая демократия и его власть зависела от народного волеизъявления, он бы скорее всего пошел на более решительные политические и экономические реформы. Но пока что вопрос о том, быть или не быть Горбачеву у власти, решал не народ, а опорные столпы этой власти: партийная номенклатура, армия и КГБ. Вступить с ними в открытую конфронтацию значило бы для Горбачева немедленно лишиться своей, от них же полученной власти.

Но если бы даже все зависело от него одного, Горбачев все равно не решился бы предоставить народу самому решать, кому именно должна принадлежать власть в стране — ввиду удручающего экономического итога его пятилетнего правления и появления у народа нового вожака и героя, который был выдвинут временем, соответствовал народным вкусам и требованиям и политически рос им в ответ. В то время как Горбачев из революционера аппаратного типа постепенно превращался в консерватора, сдерживая революцию, которую сам же начал — или вынужден был начать, он все больше полагался на консервативный партийно-полицейский блок, чем на народную вольницу, которую боится: его реакция на первомайскую демонстрацию — прямое тому свидетельство. Однако и стать полностью безразличным к «гласу народа» он тоже уже не может. Вот почему Горбачев все менее удовлетворяет обе стороны — и народ и номенклатуру.

В истончившемся фундаменте его власти остается одна только надежная опора — либеральная интеллигенция. Она яростно защищает своего лидера и от претензий аппарата и от народной критики. Как ни парадоксально это. прозвучит, но для либеральной интеллигенции реакционер Егор Лигачев и радикал Борис Ельцин — одинаково враги. Пожалуй, Ельцин даже более серьезный враг, потому что в отличие от Лигачева пользуется всенародной поддержкой. Мы вели бесконечные споры с нашими московскими приятелями коллегами-писателями, которые почем зря ругали Ельцина и защищали Горбачева от его — и нашей — критики.