Египтяне затруднили проход Израиля и по второму из имевшихся у него морских путей в страны Африки и Азии, через Акабский залив и Красное море. Акабский залив, продолжительность береговой линии которого составляет 230 миль, фактически находится во владении четырех стран — Саудовской Аравии, Иордании, Египта и Израиля. Из-за наличия в южной части пролива двух принадлежащих Саудовской Аравии необитаемых островков, Тирана и Санафира, выход в Красное море суживается до трех миль — то есть на ширину Тиранского пролива. В конце 1949 г., с согласия Саудовской Аравии, Египет установил тяжелую артиллерию на этих островах, а также на южной оконечности Синайского полуострова, в Рас-Насрани. Таким образом, египтяне закрыли проход по Тиранскому проливу для всех судов, направляющихся в израильский порт Эйлат. Эти действия противоречили не только соглашению о перемирии, но и существующим международным нормам и прецедентам, определяющим статус заливов и бухт, находящихся во владении более чем одного прибрежного государства.

Вопрос Тиранского пролива имел для Израиля особое значение. Пусть даже грузооборот Эйлатского порта в 1950-х гг. был весьма ограниченным, тем не менее сама по себе идея одностороннего закрытия судоходства ставила под угрозу перспективы развития торговых связей Израиля со странами Востока и Восточной Африки. Обратившись же в Совет Безопасности в 1954 г., Израиль не мог ожидать ничего иного, кроме советского вето. Соответственно, не была принята и резолюция, осуждающая действия Египта. Таким образом, доступ Израиля ко всем потенциальным восточным рынкам оказался заблокированным, поскольку страна была лишена возможности пользоваться Суэцким каналом и Акабским заливом. Не существовало также и вероятности того, что удастся заставить Египет пересмотреть свою политику, используя нормальные дипломатические процедуры. Следует особо подчеркнуть, что такое сочетание методов арабского давления на Израиль — бойкота, блокады, дипломатической изоляции и создания напряженности в приграничных районах — все равно не смогло подорвать способности Израиля к выживанию и даже не замедлило темпов его экономического развития. Однако к середине 1950-х гг., начав принимать и абсорбировать первые волны репатриантов, Израиль осознал, что его потенциал, позволяющий сохранять как физическую, так и экономическую жизнеспособность государства, является предельно, если не критически ограниченным.

Возможно, наиболее явный пример такой ограниченности относится к сфере, которая является жизненно важной для экономического будущего нации — речь идет о водных ресурсах и их освоении. В начале 1950-х гг. Джон Фостер Даллес[379], Государственный секретарь США, утверждал, что существует возможность смягчения арабской враждебности по отношению к Израилю и облегчения непростого положения репатриантов благодаря экономическому проекту, осуществление которого потребует совместных усилий как арабов, так и евреев. План Даллеса предусматривал создание Управления по развитию Иорданской долины — для планомерного распределения и использования водных ресурсов реки Иордан с учетом интересов всех соседствующих прибрежных государств. Собственно говоря, эта идея уже высказывалась израильскими специалистами на протяжении ряда лет и неоднократно была поддержана экспертами БАПОР.