Из всех стран демократического мира, таким образом, лишь Соединенные Штаты оставались наиболее вероятным потенциальным союзником Израиля. К 1950 г., однако, отношение Вашингтона к еврейскому государству диктовалось не столько эмоциональными и политическими соображениями 1947–1948 гг., сколько явно выраженной стратегической необходимостью противостоять советскому империализму на Ближнем Востоке. Одним из способов достижения этой цели стало подписание Трехсторонней декларации, гарантировавшей неизменность арабо-израильских границ. Более того, согласившись на условия Декларации Великих держав, Израиль ощутил, как она в определенной степени накладывает ограничения на его “принцип особых интересов”. В 1950 г. экономическое положение Израиля было близко к критическому. Правительство США и особенно американское еврейство оказались единственными возможными источниками экономической помощи, столь необходимой Израилю. В этом году Израиль получил от США заем на сумму 100 млн долларов, после чего израильский кабинет министров стал прилагать все возможные усилия к тому, чтобы добиться всесторонней дружественной помощи от США. Так, в 1951 г. израильское правительство получило разрешение проводить кампанию по распространению в США израильских государственных облигаций. На очереди были и другие источники американского капитала, как государственные, так и частные (еврейские). К тому времени даже наиболее убежденные израильские социалисты в полной мере осознали, по какую сторону океана живут их настоящие друзья.

За дружбу с Вашингтоном полагалось платить. Когда в июне 1950 г. началась война в Корее[380], Соединенные Штаты потребовали от всех своих союзников занять однозначную позицию по этому вопросу. После нескольких дней внутренних колебаний и рефлексии правительство Бен-Гуриона приняло решение проголосовать за резолюцию Совета Безопасности ООН, осуждающую северокорейскую агрессию. С тех пор Шарет и Эвен оставили свой “принцип особых интересов Израиля” и выступали уже исключительно в поддержку интересов “свободного мира”. Такой подход теперь означал осознанное содействие политическому курсу США, что давало гарантию союзнических отношений. Стремление к такому союзу стало чуть ли не навязчивой идеей израильского Министерства иностранных дел в период 1951–1955 гг., и рвение, с которым Израиль добивался реализации этой идеи, находилось в прямой зависимости от той степени враждебности, которую проявлял по отношению к еврейскому государству Советский Союз (Глава XVI. В поисках дружбы с СССР).