Прошло не так уж много времени, и атмосфера вседозволенности воцарилась во всей системе обороны страны. Нередки были случаи сговора офицеров с фирмами-подрядчиками с целью получения личной выгоды. Участились кражи военного имущества. Когда разразилась война в октябре 1973 г., выяснилось, например, что у целого танкового батальона похищены бинокли — не говоря уж о таком имуществе, как армейские одеяла.
Впрочем, подобного рода прямые злоупотребления были не столь частыми. Значительно более губительным стал начавшийся после 1967 г. развал дисциплины. Так, несколько вопиющих случаев имели место буквально за несколько часов до начала Войны Судного дня. Прибыв в свои части, резервисты обнаруживали, что невозможно запустить двигатели боевых машин, и причиной тому было их неудовлетворительное техническое обслуживание. Приказы о пополнении частей на позициях не выполнялись. Солдаты покидали пункты сбора, не получив полного обмундирования. Сам Даян обычно не занимался делами, не связанными непосредственно с военными действиями. Считалось, что вопросы дисциплины не могут стать причиной непоправимого ущерба: ведь в любом случае арабы вряд ли рискнут развязать новую полномасштабную войну. А если что и произойдет, так с ними легко будет справиться — ведь Шестидневная война послужила для них хорошим уроком.
Садат принимает решение
Садат принимает решение
Уверенность Израиля в своих силах только укрепилась после смерти Насера в сентябре 1970 г., и уж никак ее не мог поколебать выбор вице-президента Египта Анвара Садата в качестве его преемника. Садат был сослуживцем Насера, во время Второй мировой войны они вместе сотрудничали с Германией, в 1952 г. были активными участниками Революции полковников. Затем, в качестве судьи революционного трибунала, он продемонстрировал безусловную готовность к осуждению “предателей”, с легкостью посылая их в тюрьму и на виселицу. Но впоследствии Садат был известен в основном как преданный соратник Насера, занимавший ряд номинальных, хотя и внешне почетных постов, не требовавших никаких убеждений и не имевших никакого веса или значения. Собственно говоря, он и избран был преемником Насера в первую очередь как человек, не имевший настоящих врагов и обладавший общепризнанным талантом к компромиссам и умением находить со всеми общий язык. Темнокожий, наполовину суданец, пятидесяти одного года от роду (во время принятия на себя президентских обязанностей), Садат с виду был истинным воплощением добродушия и традиционализма. Его часто фотографировали таким образом, чтобы явно была видна шишка на лбу от многочисленных земных поклонов во время молитвы; он любил также сниматься в простой крестьянской галабие[237]. Благодаря своим спокойным манерам он обрел репутацию милосердного лидера, действующего в интересах всей страны, чему способствовала также его политическая уступчивость. В частности, он пошел навстречу египетским горожанам, принадлежавшим к среднему классу, отменив целый ряд введенных Насером бюрократических положений, сняв определенные ограничения на импорт и значительно расширив номенклатуру разрешенных к ввозу потребительских товаров. Об отходе от так называемого насеровского “социализма” свидетельствовал также объявленный новым президентом десятилетний план экономического развития, в рамках которого были сняты экономические ограничения и поощрялось участие европейских и американских инвесторов.