Я приехала к маме в гости. Ждала лифт. Подошёл мужчина. Лифт приехал. Я отодвинулась. Он спросил: «Чё так?»

Я сказала: езжайте вперёд.

Он спросил: «Чё, страшно?»

Я ответила: да.

«Тупая курица, идиотка, чё ссышь? Я чё, страшный? А?!» Надвигался, орал, краснел. «Ты боишься меня? Меня?! Идиотка!» Я просто окаменела. В голове вертелось: «Ты пугаешь меня и орёшь, почему я боюсь? Как так можно? Ты совсем дурак?» Хорошо, что он отвязался и уехал… Мама сказала, что я слишком мнительная и надо было с ним ехать молча. Та же самая мама, которая говорила мне «сама виновата», когда мне было 14 лет и мне незнакомый парень в лифте сунул руку между ног. Я не понимаю, как мне быть «не виноватой». Не существовать?

Быть «не виноватой» невозможно, пока в обществе господствуют взгляды, которые обвиняют жертву и оправдывают насильника.

В странах Западной Африки девочкам с начала полового созревания проглаживают грудь раскалёнными на огне камнями и ложками. Затем грудь туго бинтуют, чтобы она не росла. Семьи не хотят, чтобы девочки во время полового созревания привлекали внимание мужчин. Одна из девочек, которую калечили с десяти лет, рассказала: «Мама говорила — если я утюгом не прижгу, за тобой начнут приходить мужчины, они будут заниматься с тобой сексом»297. В других странах — в том числе в России — женщинам говорят: «Не ходите по тёмным улицам», «Не носите короткие юбки», «Не пейте алкоголь с мужчинами». Результат примерно одинаков: его нет.

Разговоры о поведении и облике пережившей насилие смещают внимание с того, что действительно важно. Быть изнасилованной — не выбор. Изнасиловать или нет — настоящий выбор. Его делают мужчины. В Бурятии мужчина избил и изнасиловал месячную дочь за то, что она плакала, а он не мог её успокоить. Девочка погибла298. В Алтайском крае мужчина изнасиловал 80-летнюю пенсионерку за то, что она отказалась бесплатно дать ему картошки299. Любая женщина — любая — способна стать жертвой.