Комиссаржевская переиграла множество ролей за пятнадцать лет театральной деятельности. В неполный список ее актерских работ входит свыше двухсот пятидесяти ролей. Но только перечисленные здесь роли были основными в ее репертуаре и сопровождали ее до самой смерти. В них с наибольшей полнотой выразилась ее артистическая индивидуальность.
Комиссаржевская не была всеядной актрисой, которой удается все, что приходит к ней в руки в пределах ее сценического амплуа, как это было с ее всесильной соперницей Савиной. Она не умела играть бытовые, характерные роли, в которых актер обычно старается уйти от себя или, вернее, закрыть себя от публики внешними деталями грима, париком, манерой держаться, произносить текст. Комиссаржевская должна была оставаться на сцене сама собой, не меняя гримом свое лицо, сохраняя нетронутым свой жизненный облик.
Ей были далеки и так называемые «костюмные» роли. Ее Дездемона и Офелия в шекспировском репертуаре, Снегурочка Островского не были удачами актрисы. Для таких ролей она была чересчур современна, «до боли современна», как любили писать о ней рецензенты. Исключением из таких ролей была, пожалуй, только роль Гретхен из гетевского «Фауста» — одно из лучших созданий Комиссаржевской. Но самый спектакль не долго продержался на александринской сцене.
Комиссаржевская хорошо себя чувствовала на сцене только в обществе таких же, как она, русских женщин и девушек в скромных платьях и в строгих блузках с высоким, наглухо застегнутым воротником, по моде тех лет. Говорю «русских» потому, что, какие бы роли из современного иностранного репертуара ни играла Комиссаржевская, она отдавала им свой человеческий характер и непроизвольно приближала их по душевному складу и строю мыслей к людям из хорошо знакомой ей среды демократической трудовой интеллигенции тогдашней России.
Это была ее среда, в которой она жила и выросла и которая послала ее как своего вестника на сцену.
4
Кем были героини Комиссаржевской по их характеру и воззрениям, по их отношению к окружающему миру и к тому, что совершалось в нем на рубеже нового века?
Судя по всему, что мы знаем о них, девушки и женщины Комиссаржевской, так же как герои Станиславского, ближе всего стоят к чеховским персонажам. Но не чеховским «вообще», а к тем новым персонажам писателя, которые появляются в его рассказах и пьесах последнего десятилетия его жизни, от его студента в одноименном рассказе и Нины Заречной в «Чайке» до Нади в «Невесте», Трофимова и Ани в «Вишневом саде». Их можно назвать людьми с пробудившимся историческим сознанием. Еще вчера они жили в кругу своих личных забот, интересов и переживаний. А сегодня что-то неведомое и неотвратимое совершается в мире, что заставляет их по-новому взглянуть на себя и на окружающую жизнь. В них рождается незнакомое им и трудное чувство ответственности не только за себя и своих близких, но и за многих людей, рассеянных по земному шару, которые, как они, в эти тревожные годы с беспокойством прислушиваются к странным голосам и звукам, которыми полнится мир, прощаясь со всем, что было дорого им в прошлом, как это сделала Надя в «Невесте» и Аня в последнем акте «Вишневого сада».