Такой же была и сама Комиссаржевская в жизни. Люди, знавшие ее, рассказывали, что часто в разгар бездумного веселья, которому умела отдаваться Комиссаржевская, она внезапно делалась молчаливой и отчужденной, будто тайная забота проникала ей в душу и все вокруг нее становилось темно и мрачно. Ее лицо делалось серым, в уголках губ появлялись трагические складки, сияющие глаза гасли, и она зябко куталась в меха или в свой украинский шушун, словно на нее повеяло холодом из далеких ледяных пространств.

Такое контрастное чередование молодой радости и тайной заботы составляло особенность человеческого характера Комиссаржевской и ее сценических созданий. Этим веселым детям мира, умеющим радоваться весне и солнцу, слишком рано пришлось выйти на дорогу жизненных исканий в эпоху, которая на пороге их сознательной жизни поставила перед ними коренные вопросы социального бытия. Отсюда шла острая современность душевного мира ее героинь, которые покоряли публику того времени и прежде всего молодежь, устраивавшую актрисе неслыханные триумфы во всех городах России, от Петербурга до провинции, куда она постоянно выезжала с гастролями. Сохранилось множество рассказов об этих триумфах. Бывали случаи в провинции, когда, провожая Комиссаржевскую на вокзал после ее гастролей, молодежь выстраивалась шпалерами и забрасывала цветами весь ее путь от вокзальной площади до вагона. И она шла по этой дороге цветов, счастливая и недоумевающая, словно испуганная славой, которая пришла к ней так внезапно и наложила на нее тяжелое чувство ответственности перед современниками.

Это чувство ответственности перед публикой было развито у Комиссаржевской с поразительной остротой. При каждом повороте своей артистической карьеры, на каждом ее этапе она чувствует себя обязанной объясниться со зрителями, публично отчитаться перед ними через бесчисленные газетные и журнальные интервью, которые она дает и в столице и в провинции. В этих интервью нет ничего от рекламы. Своей деловитой сжатостью они действительно походят на отчет. И появляются они только в важные моменты ее артистической жизни — когда она уходит из Александринского театра и объясняет публике принципиальные причины своего ухода, или когда открывает свой собственный театр, или заключает неожиданный союз с Мейерхольдом, а затем разрывает с ним, и, наконец, когда она решает уйти совсем из театра. Во всех этих случаях Комиссаржевская хочет, чтобы ее общественные и творческие позиции были до конца ясны зрителям, с которыми она была так тесно связана.