И всюду снег. Превосходная световая аппаратура Камерного театра создает впечатление северной метели. Ледяная равнина выглядит как настоящая — белая, с синеватыми тенями, она уходит, вдаль и незаметно сливается с театральным небом. В финале, когда участники экспедиции везут на аэродром своего больного начальника, постепенно потухающий свет создает иллюзию вечерней снежной пустыни.

Конечно, это — театр, это — театральная сцена, где ледяной торос сколачивается из фанеры и выкрашивается в белую краску и где действующие лица, желая отдохнуть, усаживаются на льдины, удобные, как кресла.

Но в этом наивном театральном реализме Камерный театр нашел нужную меру. Сцена не отдает дешевой бутафорией, и даже радужная корона северного сияния, возникающая по заданию режиссера как раз под занавес в самый финальный момент спектакля, не вызывает скептической улыбки. Театр вместе с художником Татлиным нашел для этого спектакля тот стиль, который сочетает жизненную иллюзию обстановки и декоративных превращений со сценической условностью.

В этой своей новой постановке Камерный театр серьезен и сдержан в художественной выдумке. Он чувствует ответственность перед тем материалом, который дал жизнь спектаклю. Камерный театр вместе с драматургом С. Семеновым воспроизвел на сцене в слегка измененном виде героическую эпопею челюскинцев. Здесь все знакомо, все стало живой легендой. Каждая деталь вошла в историю, закрепилась в памяти многих миллионов людей. Но театр смело делает исторические события достоянием сцены.

С его подмостков читаются радиограммы правительства, отправленные в ледяной лагерь Шмидта, и произносятся известные всему миру имена Ляпидевского, Молокова, Каманина, Слепнева и других героев-летчиков. Люди на льду кричат «ура», как, наверно, кричали челюскинцы, обмениваются взволнованными репликами и лихорадочно работают над сооружением аэродрома. Драматург рассказывает в последовательном порядке основные этапы челюскинской драмы, начиная с дрейфа корабля во льдах и кончая отлетом больного Шмидта из лагеря.

Конечно, это только разрозненные документы, немногие куски героической эпопеи. Драматург не создал в «Не сдадимся» самостоятельного драматического произведения. Для этого образы пьесы сделаны слишком бедно и поверхностно, они не подняты до художественных обобщений. Документальные записи писателя Семенова — участника челюскинской экспедиции — не живут самостоятельной жизнью вне прямой их связи с историческими событиями в ледяном лагере Шмидта. Они представляют собой серию иллюстраций к этим событиям.