Утром, перед уходом на работу, я зашел к отцу и увидел, что он что-то пишет, сидя за столом. Судя по всему, это была предсмертная записка. Я спросил у отца, увижу ли его сегодня, он ответил: «Да, вечером увидимся». В коридоре я встретил мать. Она была в подавленном состоянии, заплаканная…
…У меня нет сомнений, что они покончили жизнь самоубийством, и я также думаю, что делали они это порознь, то есть сначала застрелился отец, а потом мать, увидев это. Они очень любили друг друга, и я знаю, что мать не смогла бы жить без отца…
Следствие установило, что утром 22 августа из пистолета «Вальтер», принадлежавшего Борису Карловичу Пуго, были произведены два выстрела. Оба раза стрелял Пуго: сначала в жену, потом в себя. Медицинские эксперты заключили, что после выстрела он еще жил в течение десяти-двадцати минут.
Валентина Ивановна тоже оставила записку: «Дорогие мои! Жить больше не могу. Не судите нас. Позаботьтесь о деде. Мама».
Крутой поворот
Крутой поворот
Письма из «Матросской Тишины»
Письма из «Матросской Тишины»
Наши подследственные частенько брали в руки перо. Основной тюремный жанр, конечно же, самые разные просьбы, ходатайства, опровержения, протесты… Однако не вся здешняя «литература» носит сугубо казенный характер — Лукьянова поэтическая муза не покинула и в следственном изоляторе, так что он по-прежнему слагал стихи, Язов много труда положил на создание многостраничной автобиографии и к тому же вел дневник, Павлов, Крючков, Болдин писали мемуары.
В этой главе без каких-либо пространных комментариев опубликована малая часть из того, что можно просто назвать «письмами из “Матросской Тишины”». Знакомство с ними дает возможность сложить более полное представление как о личностях тех, кто был арестован в августе 1991 года, так и самом деле ГКЧП.
Уважаемый Михаил Сергеевич!
Огромное чувство стыда- тяжелого, давящего, неотступного — терзает постоянно. Позвольте объяснить Вам буквально несколько моментов.
Когда Вы были вне связи, я думал, как тяжело Вам, Раисе Максимовне, семье, и сам от этого приходил в ужас, в отчаяние. Какая все-таки жестокая штука эта политика! Будь она неладна. Хотя, конечно, виновата не она.
В. Крючков. Фото Н. Малышев ⁄ ТАСС.
В. Крючков.