19 августа Пуго позвонил на Гостелерадио СССР и отчитал его председателя Л. Кравченко за то, что не была отключена трансляция ленинградских программ. Вообще, все то время, пока действовал ГКЧП, Пуго крайне строго контролировал работу Центрального телевидения.
Л.П. Кравченко в своих показаниях утверждает, что Пуго даже грозил ему и другим руководителям «Останкино» привлечением к ответственности по закону о чрезвычайном положении в случае отказа выполнять его указания.
Пуго до конца следовал обязательствам, данным при вступлении в ГКЧП. Направил своего заместителя Шилова для работы в оперативном штабе при ГКЧП. Дал указание подчиненным подготовить и направить Болдину проект постановления ГКЧП, отменяющего указы Ельцина. Текст этого проекта лег в основу изданного в тот же день, 20 августа, указа Янаева.
Вечером Пуго подписал и отправил две шифротелеграммы: всем подчиненным органам МВД СССР об ответственности за невыполнение постановлений ГКЧП и начальникам российских школ милиции о запрете выполнять приказ МВД России, согласно которому курсанты должны были прибыть в Москву для защиты правительства РСФСР. На вечернем заседании ГКЧП Пуго поддержал Крючкова, настаивавшего на штурме Белого дома. Однако на заседание по этому вопросу, состоявшееся в КГБ в ночь на 21 августа, он не поехал — послал Громова.
Штурм, как известно, не состоялся. Курсанты милицейских школ, несмотря на строжайшие запреты Пуго, все же прибыли в Москву. Во второй половине дня 21 августа всем уже было ясно, что ГКЧП агонизирует. Но Пуго продолжал приказывать. 21 августа в 15.30 он подписал шифротелеграмму в адрес министерств и управлений внутренних дел с требованием усилить охрану телерадиоорганизаций и немедленно докладывать обо всех нарушениях Постановления ГКЧП о контроле за информацией. Иначе как акт отчаяния этот приказ расценить невозможно.
В 20 часов 30 минут я вместе с Шиловым зашел в кабинет Пуго. Мы сказали, что никакие его распоряжения и приказы выполнять не будем. Пуго улыбнулся, пожал плечами и сказал: «Какой я дурак, что поверил Крючкову и послушал его». Мы с ним попрощались и ушли. Это была моя последняя встреча с Пуго.
22 августа около 9 часов утра мне по городскому телефону позвонил Пуго, спросил, какая обстановка. Я поинтересовался, приедет ли он на работу, на что Пуго ответил: «Зачем?» Потом он сказал, что всю жизнь старался жить честно и попрощался. Попросил еще только передать привет Громову.