В текстах Лесовой мы также видим евреев, живущих в отчетливо еврейском пространстве, в рассказ о котором вплетаются политика и история. Лесовая описывает квартиры, куда тесно набились родственники-евреи, воспоминания, фотографии, пища и истории. В отличие от многих постсоветских писателей и художников, для которых радость от распада СССР быстро превратилась в ностальгию и привела их к китчу, Лесовая подчеркивает преемственность с прошлым, не прослеживая монументальных вех (советской) истории, но при этом и не отрицая травмирующего характера исторических событий и не растворяясь в них[249]. Взаимосвязанные нарративы Лесовой ведут нас от кишиневских погромов 1903 года к советской войне в Афганистане, однако смысл исторических событий никогда не сводится у нее к банальным сюжетам об успехах эмансипации или поступи прогресса – будь то поступь подходящих советских войск или «репатриация» в Израиль. В текстах Лесовой эмиграция в Израиль не становится панацеей в судьбах советских евреев. Как и в текстах Горшман и Кипниса, у Лесовой катаклизмы истории переплетаются с конфликтами и катастрофами частной семейной жизни.

Лесовая родилась в Киеве в 1947 году, до начала 1990-х работала художником, потом трагически потеряла зрение и стала писать художественную прозу. Первый сборник ее рассказов вышел под названием «Дама сдавала в багаж» [Лесовая 2003]. За ним последовал роман «Бессарабский романс», где прослежены судьбы членов одной еврейской семьи на фоне румынской и советской истории первой половины XX века; заканчивается действие выступлением молодой актрисы вместе с Михоэлсом [Лесовая 2008]. Сюжеты рассказов из сборника «Дама сдавала в багаж» строятся вокруг нескольких еврейских семейств и круга их друзей, персонажи одного рассказа фигурируют в других в другие эпохи, возникают новые участники – складывается образ мира, почти полностью населенного родственниками, замкнутого еврейского мирка, местечка. Например, Манечка, работящая и многострадальная сестра из рассказа «Манечка и Фридочка» – детство ее приходится на ранние годы XX века, – сперва появляется как избалованный и малодаровитый ребенок, а позднее предстает в качестве эмигрировавшей в Америку (рассказ «Вверх по Фроловскому спуску»).

Катастрофические события прошлого оставляют свой след в судьбах персонажей, населяющих еврейский мир Лесовой, но при этом не разрушают течения нынешней жизни. В одном из рассказов мать нарратора идет на Йом-Киппур в синагогу и читает заупокойные молитвы по своей сестре, убитой немцами. Мужчину, который когда-то был мужем сестры, и его новую жену в семье продолжают считать своими. Рассказчик отмечает: новую семью со старой объединяют общие покойники. В текстах Лесовой прошлое не застыло в форме священных воспоминаний; напротив, оно – предмет ссор и споров, тем самым оно втягивается в настоящее, а в одном рассказе даже в бесконечное будущее. В «Манечке и Фридочке» две сестры оспаривают версии прошлого друг друга, Фридочка винит старшую сестру за гибель своих детей в эвакуации. Во всем преуспевшая Манечка, предмет черной зависти сестры, умирает первой, однако пережившая сестру Фридочка продолжает ей завидовать, поскольку Манечка увидит своих нерожденных детей первой (существует такое народное верование касательно загробной жизни). Соперничество сестер в его эпическом масштабе затмевает собой даже немецкий геноцид и распространяется по ту сторону смерти.