-Умоляю, гэгэ, останься со мной! Просто будь рядом, прошу тебя! Я ничего никогда больше не попрошу у тебя, я буду как тень, я буду послушным! Только не бросай меня, я не вынесу, если ты меня бросишь!

Его отчаянье пронзило сердце Цзячонга, мальчик стоял перед ним на коленях у всех на глазах, и он опустился к нему в уличную пыль, пытаясь успокоить его, пытаясь поднять:

-Сяо Цзань, ну что ты… Сяо Цзань, зачем ты выбежал ко мне босиком? Сяо Цзань, поднимайся…

-Хочешь, я буду каждый день признаваться тебе в любви? - омега порывисто вдыхает, как это бывает во время истерики, - Хочешь, я больше никогда этого не скажу? Что ты хочешь? Я все сделаю, только не бросай меня, Чонг-эр!

-Сяо Цзань, поднимись сейчас же, я хочу, чтобы ты поднялся! - Цзячонгу самому сжимает горло, его голос хрипнет, и он обреченно понимает, что, видимо, ничего уже не спасти и исправить нельзя. Он не успел уехать, неотвратимое случилось, - Не нужно целовать мне руки, Сяо Цзань, господи, все же смотрят… твой отец смотрит…

Омега вжался в него, обхватив торс альфы руками, его плечи все еще вздрагивали, но, вероятно, каким-то внутренним чутьем мальчик уже почувствовал, что альфа никуда не уедет сегодня:

-Я не могу жить без тебя, Цзячонг-гэ… Прости меня! Я знаю, что ты не любишь меня, но… пожалуйста, будь хотя бы рядом как раньше… Мне и этого будет достаточно, правда, обещаю, я больше никогда не потревожу тебя своими чувствами…

Альфа ощущал, как прямо в ту минуту его жизнь несется в какую-то бездну: у всех на глазах хозяйский сын признался ему в любви, причем так униженно и отчаянно. Он не мог еще раз растоптать мальчика, оттолкнуть его при всех и уехать, но и оставшись, он должен будет принять на себя ответственность. Ответственность за чувства подростка, которые он вызвал в нем, даже не желая этого, ответственность за их будущие отношения, какими бы они ни были. Потому что он здесь старший, он взрослый, он альфа. И, конечно, ему придется держать ответ перед господином Сяо, который все еще смотрел на них из окна.

Тогда, не отводя от старика взгляд, Сяо Цзячонг обнял Цзаня одной рукой, прижав его голову к себе и приговаривая успокаивающе:

-Ну все, все, успокойся… Я никуда не уезжаю. Я больше никуда не уезжаю.

И так, на глазах у всех домашних, стоя около раскрытой двери машины, которая уже никуда его не повезет, Сяо Цзячонг принял чувства подростка на десять лет младше себя. Принял, потому что другого выхода для него уже не оставалось, принял, потому что поверил в них. Он еще не осознавал этого, но в тот момент ему было страшно, волнительно, больно и… неимоверно сладко. Впервые кто-то так отчаянно дарил ему свое сердце, впервые кто-то выбирал его вопреки всему, и отказаться от этого альфа бы уже не смог. А значит, он вступал на болезненный, долгий и мучительный путь борьбы.