-И что все это значит для меня, а? Говори, сука, что это значит для меня?!

-Я точно не знаю… - с трудом отвечает отец, - Просто знай, что за тобой придут. Мне гарантировали, что ты останешься жив-большего я тебе сказать не могу. Прости, сынок, правда, прости меня!

-Да засунь себе свои извинения в жопу! - зло орет парень, - Спасибо, что хоть предупредил, папа! И что мне теперь делать?

Отец молчал и боялся смотреть на него.

-Я убегу. Придется уехать из Шанхая и уйти из школы, - говорит он как бы сам себе, но отец вскидывает голову и машет руками:

-Нет, Ибо, нет, ты не должен этого делать! Если ты убежишь или заявишь в полицию-меня убьют, сынок. Повесят в камере, или еще что… Прошу…

Ибо смотрит на родителя и ему хочется плакать, а еще орать от злости, и тошнота с брезгливостью подкатывают к самому горлу.

-Трясешься за свою шкуру, да? - шипит он в трубку, пронзая отца убийственным взглядом, - Страшно умирать, да, паскуда? Настолько, что тебе все равно, что будет с родным сыном? Да пошел ты…

Он встает и плюет на стекло, бросает холодно перед уходом:

-Ты мне больше не отец. Я больше не приду. Прощай.

Ван Ибо решает убежать из Шанхая. По дороге домой он продумывает, как это лучше сделать: на перекладных, или старый-добрый автостоп? Никого предупреждать не нужно, матери он потом сможет позвонить. Надо спасать свою задницу, пока его на органы не распотрошили. Возьмет только теплые вещи, документы, все деньги, что есть - и в путь, не задерживаться ни на минуту. Но, войдя в квартиру, он понимает, что не успел: его уже ждали.

Три человека-два альфа-бугая и один приличного вида бета - в костюмчике и белой рубашечке.

-Вы - Ван Ибо, сын заключенного Ван Данчу?

Ибо замирает, лихорадочно соображая: бежать или сдаться добровольно, в надежде на то, что ему все же сохранят жизнь? Даже если он попытается убежать, не факт, что его не поймают. “Если ты убежишь или заявишь в полицию-меня убьют, сынок”, - всплывает у него в памяти, и он опускает голову, ругая себя на чем свет стоит.

Ибо, Ибо, ты просто мягкотелый идиот!

-Да, это я, - обреченно отвечает он и делает шаг к ним навстречу.

На удивление, но с ним действительно обращаются бережно, не грубо. Дают собрать личные вещи и усаживают в тонированный икарус. Ван Ибо боится что-либо спрашивать, просто наблюдает. Его увозят куда-то за пределы Шанхая, они едут долго, за окном успевает стемнеть. Один альфа-бугай ведет машину, бета сидит на переднем сиденье, второй альфа-бугай рядом, пялится на него и молчит.

Они останавливаются у каких-то темных зданий, похоже на старый завод - и его ведут внутрь. Вокруг пахнет сыростью, пылью, штукатуркой и еще какими-то смолами, бензином, железом, ржавчиной… Это точно бывшее здание завода, переоборудованное во что-то. Только там Ван Ибо набирается смелости и спрашивает у беты: