— Ну, восстановление доверия — это сложный и очень важный процесс, который занимает довольно много времени, поэтому… — вдруг его речь замедляется, а выражение лица меняется. — Поэтому можем мы его просто пропустить? — неожиданно тихо и напряженно заканчивает он, и на его лице отражается какая-то дикая смесь боли и желания.

Мои глаза удивлённо распахиваются, а рот открывается, потому что я просто не знаю, что ответить. Я сижу на полу и шлёпаю губами, как новорожденный телёнок. Дыхание сбилось, в голове каша. Определённо, чтобы успевать понимать Северуса, нужен особый склад ума. В итоге меня хватает только на то, чтобы жалко выдавить:

— Так ты…

Вместо ответа он слегка наклоняется вперёд. Его рука находит мой затылок и тянет к себе властно и настойчиво. «Значит, нужен!» — последняя связная мысль, которая мелькает у меня в голове, прежде чем я поднимаюсь на колени и просто падаю вперёд, на него, проваливаясь в его губы, глаза, руки, запах кожи, щекочущие волосы, какие-то слова, которых уже не разобрать. Я даже не понимаю, что он со мной делает: целует ли, гладит, обнимает?.. Он повсюду, а я растворяюсь в нём каждой клеточкой. Как мы оказываемся на кровати, я не помню. Когда я остаюсь без одежды, я не успеваю заметить. В голове в такт пульсу бьётся единственное слово: «нужен», «нужен», «нужен», «я нужен».

— Я нужен, — шепчу я куда-то в мокрый висок. — Нужен.

У меня закладывает уши, словно я нырнул на глубину. Но даже сквозь толщу несуществующей воды мне удаётся различить всего четыре слова, неистово прошёптанные мне в губы:

— Ты мне очень нужен…

Глава 24.

Замерший на краю