– Марволо, – четко сказал Гарри, – у тебя последний шанс сказать, что ты просто пошутил.

– Мы поженимся, – ответил Мракс.

– Что ты несешь? – ахнула Вальбурга. – А как же твоя цель? Я не для того отказалась от шанса стать леди Мракс!

– У тебя его никогда и не было! – крикнул в ответ Том. – Ты выйдешь замуж за Ориона!

– Что? – ошарашено переспросила она, отступая назад.

– Родители все решили, – ответил он ей. – Ты будущая леди Блек! А я решаю за себя сам. Сам! Слышишь, Гарри! И я не намерен всю жизнь покорно дожидаться того, что и так должно принадлежать мне по праву! И еще настанет день, когда ты приползешь ко мне на коленях, умоляя…

Он не успел договорить, потому что у него за спиной с оглушительным дребезжанием взорвалось сразу несколько фарфоровых статуэток. Глаза его опекуна, удивительно зеленые, широко распахнутые, бешенные следили за ним, но словно и не видели совсем.

– Не называй меня этим именем! Ты не имеешь на это права! Ненавижу! Я никогда не встану перед тобой на колени, ничтожество. Не равняй меня с теми трусами, что готовы были целовать мантию сумасшедшему из страха получить Круциатус. Мне следовало избавиться от тебя еще в детстве… Знал, что этим все кончиться… Нельзя ничего исправить…

Он вдруг схватился за голову руками и запустил пальцы в волосы, портя прическу. Долохов, метнувшийся успокоить своего хозяина, махнул остальным свидетелям сцены на дверь:

– Уходите. Лорд не в себе.

– Его нужно отправить отлежаться, – скривился Делакур, с опаской глянув на дребезжащие стекла.

– Хорошо бы, но кто рискнет это сделать? – рявкнул на него Тони. – Ты, дурак, прежде чем его доводить, хоть бы подумал, насколько он силен магически и неустойчив психически. Том, сделай же что-нибудь!

Марволо вздрогнул от его окрика. Молодой человек не сомневался, кто довел опекуна до очередного припадка. Хотя и удивился тому, как быстро Гарри вышел из себя. Разве что тот, как и его подопечный, уже находился на грани срыва по непонятной причине. Он так же понимал, что в таком состоянии Гарри опасен и для себя, и для других, так же как и то, что он, Том, был единственным в этом доме, кто видел подобное раньше и примерно представлял, что предпринять. Прежде с этим имел дело Регулус, теперь Марволо, не признак ли это того, что детство кончилось?

Насколько бы Том не злился на Гарри, он все же любил его, так что ярость сразу почти прошла, уступив место нежности и беспокойству. Как бы ни казался опекун опасен из-за чар, которые мог навести, он все же был уязвим, потому что в такие моменты разум его отказывался повиноваться. Наследник постарался забыть о жестоких словах, которые услышал, потому что понимал – они принадлежали не его опекуну, а тому Гарри Поттеру, который не знал Марволо Мракса.