Она улыбается, и в глазах ее насмешка…

Шипение становилось все громче, и вскоре Драко начало казаться, что даже если бы в Большом зале кто-то вдруг закричал что есть силы, крика все равно бы не услышали. Шипение, казалось, шло отовсюду — с потолка, с пола, со стен, от поверхностей столов…

Гарри все так же стоял напротив Мины; он, кажется, тоже не в состоянии был сделать ни единого движения, лишь смотрел на девушку, как кобра смотрит на факира, раскачивающегося с дудочкой у губ.

Внезапно рот Гарри приоткрылся, он склонил голову, повинуясь чуть наклонившейся голове Мины, и зашипел в тон с ней.

Колдовские слова на серпентарго заполнили Большой зал. Стало трудно дышать, и Драко взмолился, чтобы произошло хоть что-нибудь, пока черная магия, струящаяся от этих двоих даже не волнами — нескончаемым потоком, — не разорвала ему сердце.

Внезапно веки Гарри дрогнули, по лицу прошла рябь, и оно начало стремительно терять краски. Драко беспомощно наблюдал, как Гарри оседает на пол; шипение, вырывавшееся из его рта, становилось все тише и тише и, наконец, смолкло вовсе. Тогда замолчала и Мина.

Полминуты царила мертвейшая тишина. Ее нарушил ряд негромких хлопков, словно где-то взорвали подмоченные петарды. Одна за другой в Большом зале материализовались с три десятка мрачных фигур в черном, все — в масках. Дрожь прокатился по рядам обитателей Хогвартса, но никто не двинулся с места — черная магия делала свое дело.

— Добрый старый Хогвартс, — прошелестел тихий голос, при звуках которого у Драко волосы поднялись дыбом. Моментально припомнилось все — пытки, крысы, кошмарное Рождество в Имении, острая боль в груди, когда в нее вошел клинок Лестранга… — Дамблдор, мой любимый профессор, — сарказм в голосе Вольдеморта немного отрезвил Драко — ему припомнилось, что он всегда считал попытки Темного Лорда быть остроумным и ироничным грубыми и неуклюжими. — Минерва, боевой товарищ, — Драко видел, что профессору МакГонагалл очень не хватает мимики — наверное, сейчас ей просто жизненно необходимо было презрительно поджать губы. В этот момент взгляд красных глаз настиг их маленькую группку. — Драко, мой дорогой мальчик. Я привел кое-кого, кто будет очень рад тебя видеть, — он махнул рукой, и Упивающийся Смертью, стоявший ближе всех, подошел к нему. Когда он скинул капюшон, ему уже не нужно было снимать маску — по плечам рассыпались живописной волной снежно-белые волосы. — Скучал по отцу, маленький Драко?

Безмерно, захотелось сказать Драко. И заодно сообщить им обоим, как он ненавидит дурно срежиссированные спектакли. К сожалению, его рот постигла участь все остальных частей тела.