— Не знаю… Вообще кровь из сердца фамильяра это всё равно, что и кровь самого мага… После убийства Лилит я ещё долго болел потому, что вложил в неё часть своей духовной силы… Поэтому кровь Усаги и ритуальный мел, сделанный по правилам, это, по сути, взаимозаменяемые вещи.

Я задумалась. Почему “мистер Х” изменил себе и решил сделать мел из крови фамильяра, которого заметил в лесу Рио? Усаги начертила круг, чтобы защитить себя. Вряд ли это же смогли проделать Мако и Рей, ведь они не были посвящёнными… Рей… Мако… И тут меня осенило. Мел был в руках у девочек, когда мы их нашли, порезанные запястья Усаги, которые прировняли к попытке суицида…

Кто-то хочет, чтобы всё выглядело так, что девушки сами всё это с собой проделали. Значит, некто боится расследования и прочей шумихи, ведь произошедшее с Усаги вызвало огромный общественный резонанс, и полиция очень долго проводила дознание. А инциденты с Рей и Мако признали случаями массового психоза в ответ на неудавшееся самоубийство Усаги, ведь девушки тесно общались друг с другом. И даже Минако… Она ведь тоже знала Усаги и девочек… А я знала трёх девушек. Как ловко придумано! Массовое помешательство на фоне внутренних противоречий и переживаний. То, что Рей была не в себе, это знал весь колледж, а Мако так вообще выглядела подавленной в последние дни из-за Уаджета… Минуточку… Зачем зло стучится в дверь? Уж не затем ли, потому что оно вежливое? А для того чтобы… Ну, конечно! Уаджет рисовали, чтобы привести девушек в нужное психологическое состояние. Ведь многие отмечали, что Усаги казалась подавленной и попытка суицида выглядела вполне объяснимой, потом Рей и Мако, которых одолевал ужас… А Минако так вообще появилась в столовой, раздавленной в то утро, когда мы с Тайки пришли вместе, державшись за руки, потому что блондинка была не из тех, кого можно испугать Уаджетом или нарисовать его на двери, «и мистеру Х» было об этом хорошо известно. Вот оно что!

Я поделилась своими соображениями с Тайки, и тот нахмурился, когда я закончила свой рассказ.

— Давай вернёмся в дом. Мне нужно написать об этом Ятену и Сейе.

— У тебя есть догадки? — удивилась я.

— Пока не знаю… Может шёпот интуиции… Я напишу им, чтобы они глаз не сводили с крысёныша до моего приезда, — сказал молодой человек и повёл меня той же дорогой, что мы пришли.

Ахриман остался в лесу. Назад мы шли молча. Тайки хмурился всё сильнее, и я поняла, что он обдумывает мои слова. Я хотела спросить о его догадках, но не решилась, зная, что он ничего не расскажет, пока не убедится во всём сам.