Я не верю в красивые слова, которые лакируют предмет: пизда есть пизда и останется пиздой.

Каждая последующая пизда, с которой я знакомился, была такой божественно другой, пробуждала во мне новые и неизгладимые переживания, была источником изумления и наслаждения, формы, цвета, оттенки, запахи, вариации, вкус, структура, все это стоит тысяч описаний. Чтобы отобразить женский пол так четко, как мне того хотелось, я не сильно нуждался в словах. Просто слишком много слов, чтобы описать, и это исказит весь смысл.

Не поймите меня неправильно: некоторые мужчины рождены фанатами сисек, любителями задниц или фетишистами ног, а для меня глаза и лицо — это первое, что привлекало мое внимание к женщине. Пизда, конечно, следовала позже. Или, во многих случаях, она не следовала никогда, потому что отношения не всегда неизменно заводили меня столь далеко.

Это была часть тела, которая полагается вам как приз в ритуале соблазнения. Высшая награда, а потому уникальная. Личная. Шокирующая и несравнимая.

Так что представьте мое изумление, когда однажды, поздней весной, уже под конец нашей повседневной переписки по электронной почте, Милдута написала мне, что только что побрила свою киску.

Тремя неделями раньше мы побывали в Нью-Йорке, вместе жили в одном маленьком отеле, граничащем с Гринвич Виллидж. Провели там почти неделю, это был ее самый первый визит в Манхэттен, и между страстными припадками ебли мы проходили мили, осматривая магазины, и в «Секрете Виктории» я радостно покупал ей одежду и шелковые ремешки. Мы ели очень много японской пищи, смотрели фильмы, ходили в музеи, шлялись по барам, где подавали свежевыжатый морковный сок, который она могла глотать литрами, и понимали — к нашему обоюдному удивлению, — как хорошо мы подходим друг другу, и сексуально, и эмоционально. В течение наших сексуальных игрищ я часто стриг ее. Как ву-айерист, наслаждался, прореживая ее поросль, и ее мясистое отверстие откровенно оголялось во всем своем великолепии, показываясь из-под защитного занавеса кудрей. Я, почти в шутку, уже не в первый раз предложил ей побрить ее генитальный ареал. Она снова отказалась, проницательно улыбнувшись, под предлогом того, что будет испытывать дискомфорт из-за отрастающих волос, и сказала, что ее кожа часто реагирует на бритье ненормальным раздражением и энным количеством прыщиков. Она делала это, когда какое-то короткое время жила со швейцарским банкиром в Цюрихе. Властный персонаж, он требовал от нее, чтобы снизу она была гладкой. Вначале, на той стадии, когда она тестировала эти рождающиеся отношения, неуверенная, есть ли у них перспектива стать постоянными, ей приходилось услужливо подыгрывать его желаниям.