Но он действительно озабочен, как бы ненормально это не выглядело после ночного безумства:

— Я предпочел бы, чтобы ты все делала в сознании, чтобы понимала, что происходит, и наутро помнила об этом.

— Я помню.

— Ты хочешь сказать…

— Да, в сознании я делала бы то же.

Ларс наклонился к моему лицу, глаза впились в мои.

— Мухоморы ни при чем?

— Настойка подействовала, но… я не против.

Проклятая способность краснеть, как вареный рак! В стальных глазах в ответ появились лукавые чертики:

— И ты… могла бы повторить?

— Да.

Да хоть сейчас! Нет, пожалуй, сейчас не смогла бы, я переполнена ночными ощущениями настолько, что боюсь их расплескать любым неосторожным движением. Хочется попросить, чтобы пока не трогал меня, я должна впитать все эти ощущения, поверить в то, что они не видение, не сон, осознать, что повторение возможно… ну, хотя бы теоретически.

Но если бы он поцеловал меня, я рискнула бы, даже опасаясь умереть от счастья.

Ларс целовать не стал, только отвел прядку волос с моего лба. Кажется, у него свалился с души огромнейший камень.

— Обещаешь? Наступит момент, когда я припомню тебе эти слова.

— Да.

— Ладно, сегодня поленись, так и быть, не буду выгонять на мороз…

Он со смехом закрыл за собой дверь. Я снова сладко потянулась. Лично мне больше нравилось, когда верх над Ларсом-аристократом брал Ларс-хулиган.

Спать не стала, отправилась в душ и долго стояла под струями, то поглаживая себя там, где ночью побывали руки Ларса, то просто прислонясь к стенке, наслаждаясь прикосновениями упругих водяных струй…

Вышла из душа нескоро. Вытираться полностью не стала, только промокнула волосы, завернулась в большое полотенце и… Напротив двери в ванную стоял Ларс и, чуть склонив голову к плечу, разглядывал меня. Ойкнув, я попыталась ретироваться, чтобы накинуть хотя бы халат, но нога Ларса закрыть дверь не позволила.